— Наташа! Наташечка! — Рыдания разрывали ей грудь. Леночка положила руку на живот подруги и опустилась радом с ней на колени.
Снова мелькнула тень. Господи! Да это же платье! Леночка сорвала его с вешалки и бросила на пол. Телефон молчал. Что делать? Она грохнула телефон об пол, выскочила из квартиры и позвонила в дверь тети Клавы.
— Пожалуйста, «Скорую»! — закричала она, барабаня по двери кулаками. — Пожалуйста! Я прошу вас! «Скорую»!
— Чего разоряешься? — ворчливый голос женщины показался ей сладостной мелодией.
— У меня подружка угорела. Она беременная… — запричитала Леночка. — Вызовите «Скорую», я очень прошу вас! — и бросилась обратно в квартиру.
Скотч желтой полоской прилип к коврику. Леночка прижалась ухом к Наташиной груди и услышала короткие, всхлипывающие звуки дыхания, пробивающегося из легких.
— Наташечка, миленькая, хорошенькая… Я… прошу тебя, не умирай!
Наталья открыла безумные глаза и пошевелила губами. Леночка повернула ее на бок, помогла подняться, но та тяжелой безжизненной массой снова повалилась на диван, и вдруг спазмы конвульсивными схватками сжали ее горло. Она глотнула воздух, прикрыла ладонью рот, перекатилась на живот и, свесив голову вниз, захлебываясь собственным дыханием, вытошнила на пол все, что съела дома.
— Фи-ма, — простонала она. — Он был здесь… Я не знаю, что ему нужно… Врача…
— Уже вызвала. Наташечка, любименькая…
— Он улетает…
— Кто? — Леночка придвинулась вплотную к губам Натальи — голос ее стал слабым, дрожащим, едва слышным. — Кто?
— Фима, — коротко выдохнула Наталья и веки ее закрылись… Уже с закрытыми веками она продолжила: — Из Внукова. Рейс… Рейс… Забыла… В Сочи… Еще… — Она снова рванулась к краю дивана, и ее снова стошнило. Зеленая жидкость стекла по подбородку, она задрожала, натянула на себя покрывало и поднесла руку ко влажному, мертвенно-бледному лбу. Рука безвольно упала. Леночка, сбегав на кухню, принесла смоченное водой полотенце, обтерла Наталье рот, щеки, шею. Взяла новое полотенце и положила его широкой полосой на лоб.
— Что еще? Наташечка, что еще? Я найду этого гада! Скота! Наташечка!
В прихожей раздались шаги. Леночка бросилась туда, в надежде, что так быстро приехали врачи. Но ожидания ее не оправдались. Тетя Клава переминалась с ноги на ногу, стоя у самого порога и не решаясь войти в квартиру.
— Вы не могли бы встретить машину? — попросила ее Леночка, и та, кивнув головой, вышла на лестницу. — Только лифт не работает. Пешком…
— Я знаю, — бросила она, уже уходя, и Леночка вернулась к Наталье.
— Андрей… звонил… — Делая после каждого слова паузу, Наталья кивала головой, с трудом выдавливая из себя слова. Ее вновь стошнило. Вернее, все тело скрючил острый спазм, и по лицу побежали слезы. — Андрей… автоответчик… звонил…
— Да ну его! Что Фима? Куда? В какой… — в этот момент бригада «Скорой помощи» вместе с запыхавшейся тетей Клавой вошли в квартиру. Наташа перебралась на носилки, и Леночка бросилась следом за санитарами.
— В Боткинскую? Спасибо! Я позже подъеду. — Носилки исчезли в чреве «скорой помощи», дверь захлопнулась, и Леночка осталась стоять на дороге, глядя вслед машине с красным знаком.
Ее охватил какой-то столбняк. Что делать теперь? Севки дома нет. Искать на работе? А Фима? Гад! Что делать? Кто у нее есть? К кому бы она могла обратиться? Андрей! Ее искал Андрей! Автоответчик не работает, она сама только что грохнула аппарат об пол.
— Звони, конечно, — разрешила тетя Клава и посмотрела на нее сквозь прищур острых глазок.
Номер телефона Андрея она знала наизусть, и никакая сила не могла бы заставить забыть его.
— Простите… — Женский, почти детский голос на другом конце провода ранил ее сердце, но и это ей стало вдруг безразлично, и она продолжила: — Вы, наверное, Зинаида? Я та самая Лена. Григорьева Ленка, которая была у вас… У Евгении Алексеевны… — Зинаида хотела что-то сказать в ответ, но Леночка не давала ей вставить ни единого словечка. Она говорила, как будто строчила из пулемета, боясь, что ее не дослушают и бросят трубку. — Мне нужен Андрей Евтеевич! Срочно! Понимаете, моя подруга… В общем — неважно! Мне нужна его помощь, позовите его, пожалуйста, к телефону.
— Лена? Григорьева? Я вас знаю! Я видела вашу фотографию! Я не Зинаида, я сиделка. А Зинаида… Она больше не живет здесь. Она отремонтировала свою квартиру, и Андрей Евтеевич ее перевез нынче в Москву.
— Да Бог с ней, — Леночка тряхнула головой. И все-таки она почувствовала облегчение.