— Я не поддаюсь панике, — пробормотал Казуки, осторожно передвигая ноги. — Я уже понял, что я не вижу и…
— Это может быть просто последствие ассимиляции. У нас есть препараты, которые могут снизить этот эффект, — снова перебил его друг.
— Да, — тихо отозвался Макабе, внутренне ощущая, что дело здесь не только в ассимиляции. Тот последний фестум… будто вытащил у него что-то, забрал часть души с собой. Он пытался завладеть сознанием Казуки, но парень выстоял, а потом…
Новые звуки наполнили его разум. Голос Тооми-сенсей, затем звук МРТ. Ему помогли раздеться и пройти полное обследование. Невольно юноша отметил, что его слух обострился настолько, что он мог уловить даже самый отдаленный шепот или шорох, а так же отличить звук одного аппарата от другого и даже назвать принадлежность. Не сказать, что раньше у Казуки был плохой слух, но настолько абсолютным он никогда не обладал.
— Казуки-кун… — до парня донёсся тихий голос Тооми-сенсей, и он развернул голову в её сторону. Почему-то он уже знал, что она скажет. Его внутреннее существо уже заранее приготовилось и смирилось с этой мыслью. Может быть, поэтому эта новость не стала таким ударом.
— Пока мы не можем восстановить твоё зрение, Казуки-кун, — негромко произнесла она. — Обследование показало, что это вызвано не феноменом ассимиляции, а чем-то другим. Все препараты, которые имеются у нас в наличии не дали результатов. Возможно, это какая-то неизвестная нам мутация, вызванная пилотированием Марк Зайна…
Казуки, склонив голову, продолжал слушать её рассуждения. Да, он предполагал такой исход, но внутри всё болезненно сжалось, когда Тооми-сенсей объявила об этом. Однако больше потери зрения Казуки волновало другое.
— Я смогу и дальше пилотировать фафнер? — прервав Чизуру, спросил он.
— Это исключено, — внезапно раздался голос отца, который находился здесь же. — В таком состоянии ты не сможешь продолжать бороться. Это просто самоубийство.
— Но… — парень в панике замотал головой, будто озирался по сторонам, однако видел перед собой лишь один цвет. — Соши, если мы усилим пересечение до максимума, тогда ты сможешь управлять мной и…
Чьи-то руки легли ему на плечи, а пальцы с силой стиснули их. Прервавшись, Макабе снова опустил голову и сомкнул зубы, понимая всё без слов.
— Это… Слишком большой риск, Казуки, — с трудом произнёс Соши, который стоял позади него. — Командующий прав — в бою от тебя не будет пользы. Если бы ты мог хотя бы различать объекты, тогда вероятность успеха была бы приближена к твоему первоначальному состоянию благодаря пересечению, но при полном отсутствии зрения…
Соши замолчал, видя, как парень стиснул колени ладонями. Он так же почувствовал, насколько напряглись плечи Казуки и поспешил убрать свои руки, думая, что лишь больше раздражает его. Макабе медленно поднялся на ноги и, не сказав ни слова, направился к выходу из кабинета, видя рукой по стене и с помощью неё определяя направление.
— Тебе лучше остаться здесь, Казуки-кун, — Чизуру тоже встала со стула.
— Зачем? — Макабе остановился у самой двери.
— Возможно, наблюдая за тобой, мы сможем разработать лекарство…
— Разве Вы сами верите в эти слова, Тооми-сенсей? — слабо улыбнулся парень. — Ведь это не связано с ассимиляцией. Будто я на самом деле… ослеп, — с трудом выговорив последнее слово, добавил Макабе. Доктор, прижав ладонь к глазам, вновь опустилась на стул.
— Прости, Казуки-кун, — с сожалением произнесла она, — мы на самом деле сейчас ничего не можем сделать.
— Не волнуйтесь. Я прекрасно справлюсь без посторонней помощи, — глухо ответил пилот. — Дома я буду чувствовать себя гораздо лучше, — на ощупь найдя ручку, он толкнул дверь.
— Я помогу тебе добраться до дома, Казуки, — взглянув на командующего, Соши последовал за другом. Макабе старший мрачно кивнул, оставаясь в кабинете Чизуру, чтобы обсудить с ней ещё несколько вопросов. За всё это время он так и не расслабил пальцы, стиснутые в кулаки.
— Не стоило. Я бы дошёл сам, — ощущая присутствие Соши рядом с собой, пробормотал Казуки, неуверенно идя вперёд.
— Конечно, — скептически прокомментировал Минаширо, хватая парня за руку и оттаскивая влево — тот чуть не врезался в дерево. — Хотя в целом ты справляешься хорошо — больше половины пути уже пройдено, осталось немного, — Соши двинулся вперёд, однако тут же остановился, чувствуя, что друг застыл на месте. Казуки, стиснув пальцы в кулаки, опустил голову и ссутулил плечи. Волосы падали на глаза и закрывали лицо, поэтому Соши не мог разглядеть его выражение. Хотя и без этого было понятно, что парень пребывает в глубоком отчаянии, и лишь благодаря своей стойкости и мужественности может скрывать это.
— Как… можно с этим жить, Соши? — едва слышно спросил Казуки, не двигаясь с места. — Не видя ни моря, ни неба, ни зелени лесов, и каждый день пребывая лишь во тьме. Пилотируя фафнер я был готов к смерти, но сейчас мне кажется, что это хуже смерти. Неужели я справлюсь с этим? — его голос задрожал, и, приподняв руку, он прижал предплечье к глазам. Соши, несколько секунд простояв поодаль, приблизился к нему вплотную и прижался своим телом. Голова Казуки коснулась его плеча.
— Когда я потерял один глаз, мне тоже казалось, что я жив лишь наполовину. Конечно, эти слова — ничто по-сравнению с тем, что испытываешь ты, но ты справишься, Казуки, как никто другой. Я буду рядом с тобой, всегда, — склонив голову, Соши коснулся щекой его макушки. Тело пилота вздрогнуло, и он теснее прижался к Минаширо.
— Не сдерживай себя, — ощущая, как друга трясёт, добавил он. — Сейчас тебя никто не увидит.
— Спасибо, Соши… — выдохнул тот и, стиснув зубы, беззвучно зарыдал, чувствуя, как форма друга становится мокрой от его слёз.
========== Никогда ==========
«Интересно, каким он получился? — снимая с гончарного круга готовый горшок, подумал Казуки, осторожно проводя пальцами по всей его поверхности. — Отец всегда говорит „неплохо“, но даже не знаю, что обозначает это слово. Жаль, что не могу увидеть его лицо — сразу бы обо всём понял…» — юноша тяжело вздохнул, поднимаясь на ноги и ставя готовое изделие на полку, рядом с остальным. С того трагичного момента прошло уже несколько недель. Казуки было невероятно сложно привыкнуть к этой новой жизни, лишенной света и ярких красок. Как и сказал Соши, будто половина мира перестала существовать для него. Просыпаясь и засыпая, он видел лишь ночь, но если раньше ночь была наполнена лунным светом и прекрасным сиянием звёзд, которым можно любоваться бесконечно, то сейчас в ней не было ничего. Разве что запахи, звуки и ощущения. Лишь благодаря им Казуки чувствовал, что его жизнь продолжается и находил в себе силы к дальнейшему существованию.
Теперь он не мог пилотировать фафнир, не мог даже наблюдать за битвой, поэтому большую часть времени проводил дома, у моря, либо в кафе. Все его навыки заметно снизились, однако благодаря упорству начали появляться новые. Например, раньше он никогда не проводил столько времени в мастерской и не мог изготовить даже один горшок. Теперь, тренируясь день за днём, парень смог добиться хоть какого-то успеха. Его очень успокаивало это занятие, и Казуки ощущал, что оно ему подходит как никогда. Потому что здесь зрение играло не такую важную роль, какую играли пальцы. Удивительное ощущение пластичной глины в руках открывало возможности, которых он раньше не видел. Чувствуя себя творцом, юноша познавал мир заново, удивляясь деталям, которых раньше не замечал. Он мог создавать, мог изменять и даже разрушать в погоне за совершенством. Здесь, в этой мастерской будто существовал его отдельный маленький мир, наполненный запахами и звуками, которые принадлежали лишь ему.