Радикальный вывод Беккера таков - именно наши альтруистические мотивы превращают мир в склеп – наше желание слиться с бόльшим целым, посвятить свою жизнь высшей цели, служить космическим силам – ставит тревожный и революционный вопрос перед каждым человеком и нацией. Чего нам будет стоит убеждённость в собственном героизме? Без сомнения одна из причин, по которой Беккер так и не обрёл признания у массовой аудитории, в том, что он стыдит нас знанием того, как легко мы проливаем кровь ради уверенности в своей праведности. Он раскрывает то, как наша потребность отрицать нашу собственную наготу и облачаться в одежды славы удерживает нас от признания того, что король-то голый.
После столь мрачного диагноза состояния человека неудивительно, что Беккер предлагает только паллиативный рецепт. Не ждите ни чудесного исцеления, ни будущего апофеоза человека, ни просвещенного будущего, ни торжества разума.
Беккер намечает два возможных сценария неразрушительного героизма.
Лучшее, на что мы можем надеяться для общества в целом, – что бессознательная масса сможет развить моральный эквивалент войны. Наука о человеке показала нам, что общество всегда будет состоять из пассивных субъектов, сильных лидеров и врагов, на которых мы проецируем нашу вину и ненависть к себе. Это знание может позволить нам развить "объективную ненависть", в котором объектом ненависти является не человек-козёл отпущения, но нечто безличное – такое как бедность, болезнь, угнетение или стихийное бедствие. Преобразуя нашу неизбежную ненависть интеллектуально и осознанно, мы можем направить нашу разрушительную энергию в творческое русло.
Для исключительных людей существуют древние философские пути мудрости. Беккер, как Сократ, советует нам практиковать умирание. Культивация осознанности своей смертности ведёт к разочарованию, потере личностной брони и сознательному выбору проявить стойкость перед лицом ужаса. Экзистенциальный герой, который следует этому пути самоанализа, отличается от обычного человека тем, что знает, что он / она одержимы5. Вместо того, чтобы скрываться в иллюзии личности, он видит свою немощь и уязвимость. Утративший иллюзии герой отвергает стандартный героизм массовой культуры в пользу космического героизма, в котором присутствует настоящая радость сбросить цепи некритичной, провальной зависимости и открыть новые возможности выбора и действия, а также новые формы храбрости и стойкости. Живя с добровольным осознанием смерти, героическая индивидуальность может выбрать отчаяние или совершить Кьеркегоровский прыжок веры в "священную жизненную силу космоса" к неизвестному богу жизни, чья загадочная цель выражается в громадной драме космической эволюции. Есть признаки – признание работы Декера в качестве одного из них, – что некоторые люди пробуждаются от долгой тёмной ночи трайбализма6 и национализма и развивают то, что Тиллих назвал трансморальной совестью, этику, которая скорее является универсальной, нежели этнической. Наша задача на будущее – изучить, что значит для каждого индивида быть членом земного дома, сообщества родственных существ. Будем ли мы использовать нашу свободу, чтобы заключить себя в тесные, племенные, параноидальные личности и создавать ещё более кровавые утопии, или чтобы формировать сострадательные общины покинутых… С этим нам ещё предстоит определиться. Пока люди обладают определённой свободой, все надежды на будущее должны быть выражены в сослагательном наклонении – мы могли бы, мы были бы способны, у нас была бы возможность. Ни один прогноз ни одного эксперта не может сказать нам, будем ли мы процветать или погибнем. Мы можем выбрать, увеличить или уменьшить владычество зла. Сценарий на завтра ещё не написан.
В конце концов, Беккер оставляет нас с ужасно хрупкой и удивительно мощной надеждой. "Это сокрытие паники, – говорит он, – заставляет нас жить в уродстве, а вовсе не естественное животное барахтанье. А это значит, что само по себе зло поддается критическому анализу, и, предположительно, влиянию разума". Если в каком-то далёком будущем, разум победит нашу привычку к саморазрушительному героизму и мы сможем уменьшить количество порождаемого нами зла, это будет в некоторой степени потому, что Эрнест Беккер помог нам понять взаимосвязь между отрицанием смерти и владычеством зла.