Но этим обсуждением не исчерпываются причины, по которым секс занимает столь важное место в жизненной неразберихе. Секс — это и позитивный способ работы над проектом личной свободы. В конце концов, это одна из немногих областей реальной приватности человека в существовании, которое почти полностью социально, полностью сформировано родителями и обществом. В этом смысле секс как проект представляет собой отступление от стандартизации и монополизации социального мира. Неудивительно, что люди так всепоглощающе посвящают себя этому, часто с детства, в форме уединённой мастурбаций, которая являет собой протест и торжество личного «Я». Как мы увидим во второй части этой книги, Ранк доходит до утверждения, что такое использование секса объясняет все сексуальные конфликты в индивидууме — «от мастурбации до самых разнообразных извращений». Человек пытается использовать свой пол в совершенно индивидуальной манере, чтобы контролировать его и избавить от детерминизма. Это как если бы кто-то пытался превзойти тело, полностью лишив его данной ему природы, превратить всё в издёвку и, вместо того, что «задумала» природа, изобрести что-то новое. «Извращения» ребёнка, безусловно, показывают это очень ясно: дети настоящие художники тела, они используют его как глину, чтобы утвердить свое символическое господство. Фрейд видел и зафиксировал это как «полиморфную извращённость» — один из способов говорить об этом. Но он, кажется, не осознавал, что этот вид игры уже есть очень серьёзная попытка преодолеть детерминизм, а не просто животный поиск разнообразных удовольствий в зоне тела.
К тому времени, когда ребенок вырастет, инвертированный поиск способа личного существования через извращённость приобретает индивидуальную форму и становится более тайным. Он вынужден быть тайным, потому что общество не поддержит попытку людей полностью индивидуализировать себя. Если и возможна победа над неполноценностью и ограниченностью человека, она должна быть социальным проектом, но не индивидуальным. Общество хочет быть тем, кто решает, как люди преодолевают смерть. Оно будет терпеть проект causa sui, только если он вписывается в стандартный социальный проект. В противном случае слышна тревога: «Анархия!». Это одна из причин фанатизма и всевозможной цензуры в отношении личной морали: люди опасаются, что стандартная мораль будет подорвана — ещё один способ сказать, что они боятся, что больше не смогут контролировать жизнь и смерть. О человеке говорят, что он «социализирован» именно тогда, когда он соглашается «сублимировать» телесно-сексуальный характер своего эдипова проекта. Теперь эти эвфемизмы обычно означают, что человек соглашается работать над тем, чтобы стать отцом самого себя путём отказа от своего собственного проекта и передачи его «отцам». Комплекс кастрации сделал своё дело, и человек подчинился «социальной реальности»: теперь он может сводить на нет свои желания и требования и играть в безопасность в мире могущественных старейшин. Он может даже передать свое тело племени, государству, укрывающему магическому зонтику старейшин и их символов. Таким образом это уже не будет опасным отрицанием для него. Но нет никакой реальной разницы между детской и взрослой неспособностью. Единственное, что достигает человек, это практикуемый самообман — то, что мы называем зрелым характером.
Глава четвертая
Присмотритесь к окружающим, и вы… услышите, как точно они говорят о себе и своем окружении, что, казалось бы, указывает на адекватность их мыслей. Но начав анализировать эти идеи, вы обнаружите, что они с трудом отражают реальность, на которую, кажется, должны опираться. Копнув глубже, становится понятно, что человек даже не пытается приблизить эти идеи к самой реальности. Совсем наоборот: через эти понятия многие пытаются отрезать любое субъективное видение реальности, своей собственной жизни. Хаос есть начало жизни, в нем человек потерян. Отдаленно догадываясь об этом, человек пугается. Он один. Лицом к лицу с ужасающей его реальностью. Логично, он пытается покрыть действительность завесой фантазии, где все определенно и просто. Человека не волнует сообразность его «идей», он использует их в качестве траншеи для защиты своего существования, подобно чучелу, он отпугивает реальность