— Так и не надо…
— Нет, — оборвала. — Я все сказала.
Толкнула дверь и вышла из машины.
Шли рядом, молча, с каждым шагом отдаляясь друг от друга, разрывая, разделяя то проросшее, что было немногим ранее. Почти физически чувствуя это. Боль? Нет еще. Досаду? Нет уже.
Войдя в кабинет, Лена первым делом направилась к чайнику.
— Будешь кофе? Или может чай? — спросила так, будто и не было между ними ничего этим утром. И это было обидней всего.
— Не хочу, — буркнул стажер, стукнул рукой по голове китайского болванчика и упал на стул.
— Ну и зря. — Лена присела, открыла тумбочку, заглянула, вынула бумажный пакет, развернула. — Ух ты, сухарики!
Через минуту кабинет заполнил аромат горячего кофе, который исходил из двух одинаковых синих чашек. Одну из них Лена поставила себе на стол, другую протянула стажеру.
— Я не буду.
— Ты приглашен. — Поставила кружку и вынула из пакета сухарик. — Должна же я тебя отблагодарить за так и не съеденные сливы.
— Смеетесь? Вам смешно.
— Просто я веду себя адекватно. — Лена отхлебнула кофе, и выражение блаженства отразилось на ее лице. — Пей, утренний кофе имеет вкус счастья.
— Да уж.
Через полчаса, когда следственная бригада собралась полным составом, терпкий запах кофе еще витал в воздухе.
— Ну что, начнем? — Она оглядела собравшихся, будто собирая всех в кучу. — Итак, что мы имеем? Убийство на пустыре. Труп обнаружен предположительно в 7.30. Свидетелей, я так понимаю, у нас, кроме Бережной, нет. Правильно? — посмотрела на Котова.
— Мы опросили всех, кого было возможно из жителей близлежащих домов. Никто ничего не видел. Это странно.
— Это вообще странное преступление. Почему убийца выбрал такое место? Оно ведь легко просматривается со всех сторон, да еще и гарпун этот… Игорь Ильдарович, фотографии готовы?
— А как же, — Волков вынул из нагрудного кармана конверт. — Чтоб вы без меня делали? — протянул Рязанцевой.
— По своей части что можете добавить?
— Рязанцева, я не электровеник. Пока ты по своим санаториям разъезжала, я фотографиями занимался, и заметь, меня на авто никто не возит.
— Свое пора иметь, — огрызнулся Сергеев.
— И когда это и чем вы в своем возрасте успеваете на такие машины заработать, ась? — осклабился судмедэксперт.
— Не ваше дело.
— Не отвлекайтесь, — Лена пролистала снимки. — Тут на фото рюкзак. По-видимому, он принадлежал погибшему. В нем что-то было?
— Веревка и складной нож.
— А документы?
— Паспорт на имя Виктора Герасимовича Федорова. 30 лет, разведен. Пробили по базе — работает… работал разнорабочим на стройке. Три месяца назад уволился.
— Отлично. В паспорте должна быть прописка, возможно, он жил с родителями. Надо съездить, сообщить, и заодно внимательно осмотреть квартиру.
— В кармане брюк обнаружены ключи и билет, — равнодушно сообщил Волков, — они у меня внизу остались.
— Брюки? — хохотнул Котов.
— Ключи, балда.
— Сам балда.
— Билет? Какой билет? — прервала перепалку Ряанцева.
— На пригородный поезд, до станции Подлипки. Билет старый, недельной свежести.
— Интересно, что он делал в Подлипках? Так, Виктор, на случай, если вам никто не откроет, возьмите ключи. Хорошо все осмотрите. Жилище может пролить свет на причину, по которой его убили. Пока, все что мы может, собирать сведения о стиле жизни убитого, его интересах, о явном и тайном. Необходимо понять его характер. Психологический портрет жертвы может вывести на мотив убийцы. Надо опросить соседей. Вадим, ты тоже поезжай, а я подумаю, что нам дальше делать, составлю план расследования и буду ждать вас здесь. Пока все.
Глава четвертая
Кнопка звонка утонула в пластиковом квадрате, но не издала ни звука. Котов попробовал еще раз, но результат был тот же.
— Не работает. Стучи, — скомандовал Ревин и сам забарабанил кулаком по дверному наличнику. Звук получился глухим. Таким, что даже если стоять под дверью, вряд ли услышишь, а если кто в глубине квартиры, да еще и глуховат по возрасту, то и не надейся.
— По дерматину стучать вообще без вариантов. Если только ногой. — Котов почесал затылок, оглянулся на соседние двери, размахнулся и саданул носком ботинка в обитую утеплителем дверь.
— Ботинки не жалко? Давай лучше я, у меня кроссовки.
— А кроссовки не жалко, что ли? — покосился Котов на ноги стажера. — Они у тебя фирменные, дорогущие, наверное.