С первой же функцией — не очень понятно. Возможно, это способ блокировки гипнотического воздействия или еще чего-нибудь этакого, на что местные умельцы способны. Надо будет попробовать с Юлькой».
— Благодарствую, светлая боярыня, вот и отдарилась ты мне мудростью великой.
— И ты, Мишаня, старуху не забывай. А если уж откроется тебе что-то, про что мне неизвестно… ты уж не таись, прошу тебя, расскажи. Может быть, разобраться помогу, а может и меня старуху, чему-то научишь.
Вечером, сидя на постели, Мишка поставил на ладонь фигурку лиса и всмотрелся в его мордочку.
— Ну-с, здравствуйте, мистер Фокс. Не возражаете, если я буду вас так называть? Нет? Прекрасно. Тогда разрешите представиться и мне: Ратников Михаил Андреевич, он же Михайла сын Фролов из рода Лисовинов, он же Бешеный Лис. Будем считать, что познакомились
Огненный язычок свечи вдруг мигнул и затрепетал, тени на бронзовой фигурке задвигались, и Мишке показалось, что зверек ухмыльнулся и подмигнул.
«Вот так и рождаются темные суеверия, мистер Фокс! Пардон, забыл, что надо говорить вслух».
— Будем мы с вами, мистер Фокс заниматься психотерапией, презрев предупреждения Минздрава о вреде самолечения, а то больно уж много мне хлопот природный Лисовин доставляет — то в грех гневливости введет, то в грех чревоугодия, а грехи-то это смертные. Фома Аквинский, окончательно уточнивший их список из семи штук, правда, родится только через сто лет, но и до него перечень смертных грехов составляли. Иоанн Лествичник, например.
Я понимаю: вы, мистер Фокс, — зверь Велеса, и на христианские грехи вам наплевать, но обязанности свои вам выполнять придется, никуда не денетесь. И нехрен ухмыляться, милейший! Польза от словесного описания проблем несомненна, и вам это хорошо известно, по крайней мере, так утверждает ученица бабы Яги боярыня Гредислава Всеславна, вдовствующая графиня Палий. Скажу больше: не менее полезно излагать свои мысли на бумаге. Сочувствующего слушателя, конечно, в этом случае нет, но зато подобные упражнения очень способствуют рациональному взгляду на факты, события и обстоятельства. И ежедневные отчеты тоже неплохо бы записывать, то бишь, вести дневник, но от этого воздержимся, за отсутствием бумаги и наличием опасности утечки информации.
Короче, вам предписывается ежедневно выслушивать мои отчеты и комментарии к ним. И пусть идиоты смеются над взрослыми тетками, нежно хранящими всяких куколок и плюшевых мишек — женщины интуитивно чувствуют пользу от общения с такими собеседниками и, зачастую, при прочих равных, оказываются психически крепче и здоровее тех, кто подобным средством эмоциональной разгрузки пренебрегает.
Приступим. Сегодня я подарил колдунье живого человека, такой вот вышел со мной казус. Человечишка, конечно, дрянь, доброго слова не заслуживает, но…
«Когда ж она меня захомутала-то? Блин, даже и не заметил. Ну, баронесса Пивенская, сильна! „Ой, зачаровать тебя не могу, не поддаешься ты, Мишаня!“. Нашла, однако, способ, карга старая, да еще и на блестящий предмет срабатывание своего внушения зафиксировала… или как там эта технология у специалистов называется? Помнится, Максим Леонидович сказал: „Это у них вы гипнозу не поддавались, а у меня… В этом-то я, как раз, специалист“. Нинея тоже специалист, еще какой! Ну-ка, быстро, сэр Майкл, прикинули: как эта пакость на вас действует? В чем изменилось ваше поведение?
Черт, со стороны, конечно, виднее — как вы поведение ребят только что разложили… разложили, разложили… Блин, анализ! Никакого анализа ситуации, поперся вслед за Алексеем, как баран, даже выяснить цель операции не удосужился. Вот оно! Начисто снята способность к критической оценке событий и анализу. Даже думать-то не хотелось! Хотя, один раз я, помнится, уперся и окрысился, это после того мы христиан-подпольщиков не застали. Ага! Так вы, сэр, накануне с мистером Фоксом перед сном не беседовали — устали, как ломовая лошадь.
Тек-с, понятненько… то-то вы, сэр, как только нервишки сыграют, за эту животину хвататься начали! Успокаивает, уводит от неприятных мыслей, ничего делать неохота, ни о чем думать — отупляет, как скотину! А пела-то, зараза, как сладко: „Если уж откроется тебе, Мишаня, что-то что мне неизвестно, ты уж не таись, прошу тебя, расскажи. Может быть, разобраться помогу, а может и меня старуху, чему-то научишь“. Открылась третья функция — дистанционное управление владельцем! Впрочем, не полное управление, сдерживание, лишение инициативы. А вот хрен вам, мадам Петуховская, не на того напали!
А ну-ка, мистер Фокс, иди сюда, грабитель курятников, сейчас я тебя отучу баловаться. Раз срабатывание внушения завязано на конкретный предмет, то с этим предметом работать и будем. Первобытные люди со своими божками сурово обходились, не то, что сейчас — бывало и палками лупцевали за хреновое исполнение обязанностей, а то и в огонь кидали — как говаривали, в сое время, в структурах КПСС: решали кадровый вопрос. Ну и мы не дурнее ребят из неолита… или мезолита? А, не важно, главное — способ апробирован веками!».
Мишка ухватил левой рукой лиса поперек туловища, словно не давая тому сбежать, а правой вытащил засапожник и сжавшись, будто бил не по бронзе, а по собственным пальцам, рубанул лезвием по загривку «зверя Велеса». В глазах полыхнуло и, Мишка готов был поклясться, что бронзовый лис издал крик боли. И отпустило! Ощущение было таким, как после утреннего умывания холодной водой — откуда-то пришла бодрость, ясность мысли, даже мурашки по коже побежали. Мишка огляделся и наткнулся взглядом на расширенные, кажется, в ужасе, глаза Матвея.
— Минь… ты это… Минь… ты что сделал?
Мишка подкинул на ладони статуэтку, с отчетливой зарубкой на загривке и, прямо-таки с наслаждением выпуская наружу фамильную лисовиновскую ярость, прошипел злющим голосом:
— Властвовать надо мной захотел, паскуда! Я те покажу, как надо мной властвовать… я вам всем, бл…м, покажу, как властвовать!
Если раньше Мишка убирал лиса в подсумок бережно, то сейчас, ухватив фигурку за хвост, грубо сунул ее головой вниз, закрыл подсумок и зло прихлопнул его кулаком к боку.
— Чего встали? — раздался рядом окрик Дмитрия. — Минька, Матвей, чего у вас тут?
— Минька… вылечился. — Растеряно произнес Матвей. — Не знаю, от чего, но вылечился!
— Ты ребенку руку посмотрел? — рявкнул Мишка.
— Так… слышишь же — не плачет…
— Я не спрашиваю: плачет или не плачет! Я спрашиваю: ты посмотрел? — Мишка уже не шипел, а рычал. — Отвечать, когда тебе старш… боярич Лисовин вопрос задает!
— И правда вылечился. — Не менее растерянно, чем Матвей, протянул Дмитрий.
Дорога приближалась к концу, до хутора оставалось уже около версты. Мишка мотался вслед за Дмитрием от головы колонны к хвосту и обратно, вместе со всеми преодолевал на рысях затененные участки дороги, ловил на себе любопытные взгляды урядников (то ли «излечение» проявилось как-то во внешности, то ли Дмитрий рассказал), а сам, раз за разом, прокручивал в уме события похода за болото, пытаясь понять: что же происходило на самом деле, и что послужило причиной действий Алексея и деда.
Все было как-то «не так». Алексей — не тот человек, чтобы не выполнить прямой приказ сотника, дед никогда и ничего не делал «просто так», и во время разжалования Мишки, хотя и был зол по-настоящему, но некая наигранность в его поведении все же улавливалась. Ратники, что ратнинские, что погостные, как-то уж очень подчеркнуто пренебрежительно относились к отрокам Младшей стражи, хотя в их словах и поведении несколько раз проскользнула смесь удивления и одобрения — «хорошо вас учат». Ну ладно бы ратнинские — у них, вроде бы, были причины относиться к «Мишкиным щенкам» настороженно, но погостные-то вообще видели Младшую стражу впервые в жизни, да и не слыхали о ней, наверняка!
«Каша какая-то, и позвольте вам заметить, сэр Майкл, и кашка эта „с душком-с“. Не находите ли вы, что весьма неаппетитные детали погрузки рыбы и вашей борьбы „в партере“ с беглецом, в свете последних событий обретают некий символизм? А если так, то следуя традиционной логике, на сцену обязан выйти некто „весь в белом“, если уж все вокруг, пардон, в фекалиях. И не окажется ли в этой роли пресловутый Журавль? Вот номер-то будет!