Среди заинтересованных лиц, при этом точно так же пребывающих в неведении насчет смены адреса, остается только дочь Шаталовых. Держу пари, вы работаете на Юлю. Уж не знаю, где она вас нашла и как, но именно для нее вы сюда притащились. И, к слову, это отличная новость. Значит, девочка жива. И даже вполне в порядке, полагаю. Не в больнице, не в тюрьме…
— Юля в полном порядке, подтверждаю, — кивнул Вадим Дмитриевич.
— Рад слышать. Я так и думал, собственно, но куда приятнее знать, а не предполагать. Что ж, — произнес Кис, вынимая из кармана мобильный, — порадую ее родителей!
— Не надо им звонить. Не сейчас.
— Что так?
— Пора не пришла, — скупо пояснил Вадим Дмитриевич.
— Вы изъясняетесь загадками.
— Где мы можем поговорить без свидетелей?
— У меня в кабинете. В Москве.
— Вадим, ты чего, мы же пойти пожрать собирались! — возмутился амбал.
— Гришаня, тебе бы все жрать. Дело закончим, тогда и пойдем в ресторан.
— Лучше наоборот!
— Э-э-э нет, юноша, — встрял детектив, — у меня времени на рестораны нет. Я могу вас накормить себя в офисе. Горячих блюд не обещаю, но бутерброды соорудить есть из чего.
Гришаня хотел было возразить, но Вадим Дмитриевич на него цыкнул, и тот умолк.
— Вадим Дмитриевич, я пересяду в свой джип. А вам продиктую адрес моего офиса, пусть Гришаня загрузит его в навигатор и едет за мной. Давай, Гриша, пиши…
Через пару минут обе машины тронулись в сторону Москвы.
— И как давно вы начали этим делом заниматься? — поинтересовался Вадим Дмитриевич, когда Алексей кратко обрисовал ситуацию.
— Сегодня пятый день. Первые ушли на поиски Шаталова.
— Неплохо, — одобрительно кивнул его собеседник.
Сейчас, на свету, Кис хорошо рассмотрел его. Бывший офицер, сто пудов. Крепкий, широкоплечий, хоть и невысокий; глаза цвета моря в ненастную погоду, умные, жесткие; в коротко стриженных русых волосах пробивается седина. Его наверняка любят женщины: от всего его облика исходит чувство надежности и уверенности в себе, в приказах начальства и линии партии в целом.
Вадим Дмитриевич прикончил второй бутерброд ветчиной и придвинул к себе кофе. Гришаня — большой, плотный, с бритой головой и глупыми веселыми глазами годовалого щенка — взялся за третий. На столе стояло блюдо с горкой — точнее, уже с низким холмиком — крупногабаритных бутербродов, приготовленных Игорем. Сам он тоже, покончив с готовкой, устроился в кабинете детектива на табурете, который притащил из кухни: оба кресла для посетителей уже были заняты живописной парочкой. Вадим Дмитриевич хотел было что-то сказать — возразить против присутствия Игоря, похоже, — но Кис его опередил, сообщив: «Игорь мой ассистент, он в курсе всех дел, которые я веду, и этого тоже».
Вадиму ничего не оставалось делать, как согласно кивнуть.
— Если я правильно понял, вы пришли к выводу о роли мэра в интересующих нас событиях исключительно логическим путем? С учетом того, что знать вы ничего не знаете, да и не могли: неоткуда.
— Когда у тебя нет фактов и приходится выстраивать версии, то каждое отдельное событие часто можно объяснить разными причинами, — объяснил Кисанов. — Но с того момента, как ты увязываешь их в цепочку, логика получается лишь одна. Как нить, на которую нанизываешь бусины фактов. Когда я понял, что Юля бежала ОТ кого-то, все стало складываться в достаточно стройную версию. Этот «кто-то» должен быть достаточно могущественным, облеченным властью, иначе бы Юля просто пожаловалась родителям. И этот могущественный угрожал Юле наказанием за ее отпор. Угрожал чем-то очень серьезным. У самой Юли отобрать нечего — поэтому он, подлец, решил в виде кары обрушить скандал на ее семью. Таких людей в Юлином окружении раз-два и обчелся. Собственно, я знаю только «раз» — на «два» кандидатура не сыскалась. То есть мэр, Валентин Игоревич Бобырев. Смотрите сами: именно он в сентябре постоянно находился непосредственной близости от Юли. Мэр ее даже преподавать шахматы к своим детям пригласил — значит, Юля бывала у него дома. А там, без посторонних глаз, ему легко было распустить руки. На следующий день после какого-то инцидента между ними девочка сказалась больной. И тут же мэр присылает к ней своего «придворного лекаря». Не странно ли? Ладно бы на работу не вышел важный сотрудник мэрии. Но Юля не сотрудник, и пусть она даже гордость Энска, но ведь она всего-навсего не пошла в школу! Эка важность! Никакого урона городу Энску этот факт нанести не мог. Однако Айболит не просто приходит — он приносит ей открытку в запечатанном конверте. Якобы пожелание скорейшего выздоровления. Какое внимание, какая забота! Поэтому я и уверен, что добренький дядя-мэр начал приставать к Юле как раз накануне. Вот отчего она сначала попыталась сбежать к Тому.