— То есть, — проговорил тот, — вариант только один: спасаться бегством?
— Нет. Я сказала: в одном городе Юлина семья мэр жить не могут. Это значит, в изгнание должна отправиться либо семья Шаталовых, — либо… мэр.
Все дружно зашумели, посыпались восклицания и вопросы «как?», «что надо сделать?». Лишь одна Юля ничего не спрашивала. Ее глаза заблестели, она выпрямилась, посмотрела на Никиту и торжествующе улыбнулась.
Торжествовать, положим, было рано, но Александре настрой девочки понравился. Она готова вступить в бой. Ну что ж, тем лучше. По крайней мере, энтузиазм отвлекает от страданий.
Хотя от готовности сражаться до победы путь непростой.
…Мэр любого города, пустилась объяснять Александра, даже такого маленького, как Энск, является фигурой, встроенной в вертикаль власти. Исключением может быть только глава поселения совсем крошечного и бедного — такого, с которого ничего не надоить в виде выгоды, в силу чего никому он не интересен. Но в Энске живут люди богатые, даже очень богатые, имеющие определенный вес в обществе, — значит, должность главы города выгодна, местечко тепленькое и прибыльное. Соответственно, просто так на него не сесть. Голоса избирателей этом вопросе мало что решают. Их ведь отдают кандидату. А в кандидаты еще попасть надо. И заведуют подбором кандидатов те, кто стоит выше: из района, из области. Из той самой вертикали власти, словом. Проталкивают, разумеется, своего. То есть человека, который будет делиться и в то же время послушно исполнять разные негласные указы.
Однако во властных структурах существуют, по всей вертикали, различные слои. Как трещины в стене. Она стоит, не разваливается, с виду цельная — но трещины есть. Кто-то полевее, кто-то поправее, кто-то ближе к известной на всю страну фигуре А кто-то — к известной на всю страну фигуре Б, а кто-то — к малоизвестной, но могущественной фигуре В. Интересы-то у всех схожие: поставить своих людей на важные посты. Но постов мало, и за них идет драчка.
— Как в шахматах, — улыбнулась Юле Александра, — черные играют против белых и vice versa. На данный момент выиграла команда, выдвинувшая Бобырева на пост мэра — назовем ее белыми, — но есть еще где-то команда черных. И они очень хотят взять реванш.
Юля смотрела на Александру во все глаза. По всей видимости, ей пока не довелось размышлять о политических играх, и слова журналистки стали для нее открытием.
— Я вас понял! — оживился Никита. — Нам нужно эти «черные» фигуры найти!
— И поставить на доску! — добавила Юля. — В смысле включить их в игру.
— Да, — кивнула Александра.
— И как это сделать?
— Я постараюсь навести справки. В моем кругу есть люди, которые досконально знают, кто с кем и кто против кого.
— Мне нравится ход вашей мысли, — хмыкнул Михаил Львович. — Однако с какой стати «черные» станут играть за нас? Понятно, им охота свалить Бобырева, это стимул. Но с чем им играть, раз у нас ничего нет на руках?
— Справедливый вопрос, — на этот раз ответил Алексей. — Именно об этом мы сейчас поразмыслим. Только сначала мне еще чашечку кофе, пожалуйста…
Предстояло самое трудное. Очередное невспаханное поле идей и догадок, на котором придется взращивать стратегию. Но отступать некуда. Александра верно сказала: либо Шаталовым спасаться бегством, либо мэру Бобыреву. Второе крайне маловероятно…
Но первое слишком несправедливо. У них с Сашкой слишком развито чувство справедливости. Отчего они оба и выбрали этот путь. Юле с Никитой такой вариант тоже по сердцу, что понятно. Хотя он рискован.
Ну, не страшно. В конце концов, можно свернуть в сторону в любой момент. А пока стоит пойти на риск и добраться хотя бы до середины пути: оттуда виднее его конец.
— Подобная склонность взрослого мужчины юным девушкам, — заговорил Кис, отпив вожделенного кофе, — по сути, еще детям — это патология. То есть отклонение от нормы. И отклонение такое проявляет себя не разово. Ведь Бобырев не влюбился в Юлю, нет, любовь тут ни при чем, и даже страсть ни при чем, — такая, что, случается, вспыхивает между мужчиной и женщиной даже при существенной разнице в возрасте. Нет, тут в чистом виде вожделение как наваждение, как зависимость наркомана, который снова и снова жаждет получить заветную дозу. Значит…
Алексей обвел глазами свою аудиторию, проверяя, следят ли за мыслью, догадываются ли, к чему она ведет.
Ответил ему Михаил Львович:
— Хотите сказать, и до Юлечки у него была такая тяга? Так?