— А-а-а-а! — не выдержав, во всю глотку закричал мальчишка.
Он не надеялся, что его услышат, всего лишь хотел вместе с криком выпустить свой собственный страх. Бэкхён в последний раз взглянул на солнце, втянул ноздрями горячий воздух и запах прелой листвы и зажмурился.
— Я люблю тебя! — воскрешая в памяти лицо Чанёля и самые приятные воспоминания, связанные с ним, прошептал мальчик.
Досчитав до пяти, он нащупал подушечкой пальца выпуклую кнопку и решительно нажал. Что-то с грохотом взорвалось — не то снаружи, не то внутри, и Бэк с мучительным криком полетел вниз. Перед глазами всё кружилось, пахло дымом, жар целовал волосы и изъеденное язвами лицо. Снопы искр трещали и разлетались в стороны. И в эпицентре этого безумия стоял Чанёль. Он смотрел прямо и немного зло. Словно сотканный из огня, раскинувший ярко-красные крылья, он тлел в языках пламени, но не чувствовал боли.
И Бэк впервые не боялся, потому что знал — его Феникс бессмертен. Однажды огонь утихнет, и на его месте из пепла и пыли возродится тот, имя которому Вечность.
========== Эпилог ==========
Резко распахнув ресницы, Бэк остановил взгляд на выкрашенном белой краской потолке и перевёл дыхание. Его всего трясло, по щекам текли слёзы, и простынь намокла от пота. С трудом сев, мальчик осмотрелся, с ужасом понимая, что в комнате, кроме него, больше никого нет.
Оперевшись на тумбочку в попытке встать, Бэкхён столкнул на пол многочисленные пузырьки с таблетками и поморщился — те раскатились по полу, не собрать.
Отталкиваясь от стен, давясь слезами, босиком, в одной пижаме, мальчик вышел в коридор и осмотрелся — никого. Толкнул соседнюю дверь — пусто. Запаниковав, он собрал остатки сил и побежал к лестнице. Слетел по ступенькам, подняв клубы залежавшейся пыли, пересёк пустынную гостиную и вылетел на залитое солнцем крыльцо. Обвёл растерянным взглядом пустой двор и отчаянно ступил на тропинку, ведущую к пруду.
Босые подошвы кололи острые камушки и засохшая на жаре трава. Но Бэк не чувствовал боли, всё дальше уходя от дома. Когда тот скрылся за деревьями, мальчик остановился и беззвучно разрыдался, опустившись на землю.
Именно поэтому он не услышал приближающихся шагов. Лишь когда его позвали по имени, поднял голову и задохнулся от счастья — Чанёль вышел из-за деревьев и с тревогой смотрел на него. Поднявшись на ноги, Бэк бросился ему навстречу и с наслаждением врезался в его тело, вынуждая отступить на пару шагов и крепко себя обнять.
— Нашёл! Нашёл! — шептал мальчик, целуя сильно загоревшее этим летом лицо.
— Что случилось? Почему ты плачешь? — альфа схватил Бэка за подбородок и погладил подушечками пальцев навечно оставшиеся на юном лице шрамы от язв.
— Мне снова приснился тот сон, в котором ты меня не спас, — шёпотом признался мальчишка.
— Глупый Слюнявчик, я всегда буду с тобой, — прижав к себе Бэка, пообещал Чанёль.
Они никогда не говорили о случившемся в тот день, нарушив правило лишь раз. Пак просто не знал, как ещё успокоить пришедшего в себя Бёна, отказывающегося верить, что он жив-здоров и находится в центральной больнице Нергалии.
— Мы нашли тебя, когда уже хотели возвращаться в «А»! Я увидел тебя на крыше здания, и мы развернули этот дурацкий вертолёт, потому что просто не могли оставить тебя там одного. Кёнсу вколол тебе вакцину уже по дороге обратно. Ты не приходил в себя, и я чуть не умер! Нас не хотели пропускать с тобой через границу, потому что инфекция ещё была в твоей крови, поэтому мы сутки провели в карантинной зоне, пока аппарат не показал, что ты выздоровел. И всё это благодаря Тэхёну, Ифаню и отряду, который за нас вступился.
— А как же бомба? Я же её взорвал! — отказывался верить услышанному Бэк.
— Таймер не сработал. Бомба активировалась в тот момент, когда мы уже были в безопасности. Вы с Исином рассчитали всё идеально — Лэй-стар совсем чуть-чуть не достала до границ Нергалии. А всё остальное сгорело дотла.
— Выходит, нам повезло? — вцепившись в руку Чанёля, неуверенно улыбнулся мальчик.
— Получается, что да, — со слезами на глазах рассмеялся альфа.
Не всё впоследствии в их жизни было идеально. Как и говорил Кёнсу, инфекция успела натворить дел — шрамы от язв остались по всему телу, регулярно мучили головные боли, а внутренние органы ослабели настолько, что функционировали лишь благодаря специальным таблеткам и регулярным процедурам. Но Бэк не жаловался — такая жизнь лучше верной смерти.
Как и обещало правительство Нергалии, «Феникс» поселили в одном из специально созданных гетто. Их новый дом очень напоминал «Морскую звезду», жаль, что не все из её жителей, оказались в этом месте.
Тао и Минсок начали жить вместе. Хуан связался с той клиникой из журнала, почти накопил необходимую сумму, недостающие средства вложили друзья. Теперь альфа был занят тем, что уговаривал своего омегу на сложную операцию. Сехун и Лухан регулярно сходились и расходились, ссорясь из-за сущих пустяков. Всегда выдержанный альфа словно с цепи срывался, выговаривая омеге очередную претензию. Тот не отставал и корил О за малейшие проступки, а затем тайком говорил друзьям, что Сехун его любит, потому и злится. К Кёнсу регулярно приезжал из столицы альфа с оставшимся на память шрамом на колене, но омега оставался непреклонен, не отвечая на активные ухаживания. Ифань жил вместе с парнями, также не спеша устраивать личную жизнь и с головой погрузившись в работу. Тэхён сразу после войны уехал в столицу, но прожив там месяц, переехал в гетто к парням. Родители корили его за безрассудство, генерал пророчил блестящую военную карьеру, но омега предпочёл жить с друзьями и работать начальником производства на ближайшем заводе. Парни были ему рады, да и Ву с приездом омеги немного оживился.
Сода поселился вместе с ними. Открыть бар в Нергалии ему не позволили, поэтому старик увлёкся приготовлением собственного вина в домашних условиях. Скупал на рынке виноград, затем варил на кухне странного вида и запаха жидкость, которую разливал по бутылкам и в выходные выставлял на празднично накрытый стол. Вино было крепким и очень вкусным, а улыбка Соды по-стариковски светлой и счастливой.
Жить в чужой стране было сложно. Приходилось учить незнакомый язык, работать в поте лица, мириться с не всегда справедливыми законами, а по субботам непременно ходить на утреннюю службу в церковь в конце улицы. И ещё смотреть с надеждой в будущее. Потому что здесь оно у них было, а там, откуда они сбежали — нет.
Бэкхён прижимался щекой к волосам Чанёля, пока альфа тащил его на спине обратно к дому. Мальчик вполне мог дойти и на своих двоих, но если альфа настаивал, то зачем ему отказывать?
— Тебе нужно проводить больше времени на солнце и регулярно принимать лекарства, а не заставлять меня впихивать их в тебя силком, — ворчал Пак, крепко держа драгоценную ношу.
— Не бурчи! — Бэк звонко чмокнул щёку альфы и крепче сцепил руки на его шее. — Скажи, а ты… любишь меня такого?
— Какого? — напрягся Чанёль.
— Некрасивого, — прошелестело за спиной.
Остановившись, Пак поставил Слюнявчика на землю и медленно обернулся. Он смотрел на лицо мальчишки, но не видел ни шрамов, ни язв, ни болезненной бледноты, ни впавших щёк. Ничего не имело такой же цены, как горящий взгляд тёмных глаз и дыхание, вырывающееся между неплотно сжатых губ.
Можно откормить, сделать операцию и держать на свежем воздухе, чтобы щёки налились краской. Можно смешить забавного мальчишку до колик, щекотать тощие бока, целовать по утрам и ласкать всю ночь напролёт.
Можно всё, потому что они вместе и впереди целая жизнь. А ещё у обоих крылья за спиной, которые даже война не смогла сломать.
— Глупый, — наморщив нос, фыркнул Чанёль и потянул за собой счастливо смеющегося Бэкхёна.