— А проверить не могли? А вдруг бы понадобилась в море, вдали от берега… Как бы себя чувствовали? — не унимался Попов.
— Что наш бот, что шлюпка — оба одинаковы, и на той и на другом далеко не уйдешь, примеривайся ко дну, — отмахнулся боцман.
— Хватит болтать, — прикрикнул командир десантной группы, — делом занимайтесь. Как теперь с одной шлюпкой будем управляться?
— Как надо, так и управимся, — заявил Авакьян.
Бот на якорь-цепи болтало волной, он ходил ходуном, шлюпку от другого бота подвели к головному, но она ускользала то чуть не к днищу бота, то ее вскидывало к леерным стойкам. Приловчился и первым прыгнул в нее Авакьян, сразу же ухватился за банку, удержался, выровнял шлюпку, чтоб не кренилась, перебрался к пеньковому концу, который на весу держал моряк на боте, поймал его, ухватился и держал руками как швартовый трос. Другой моряк продолжал удерживать шлюпку с кормы отпорным крюком.
Оттолкнулись от борта, навалились на весла.
Люди на ботах поглядывали то на шлюпку, то на берег. Шлюпку бросало вверх и вниз, вскидывало на гребень, опускало между волнами, но шла она довольно ходко.
Гребцы подогнали шлюпку к берегу на затихающем накате, десантники выпрыгнули на обсушку. Моряк напрягся и с откатной волной оторвался от камней, следующую волну встретил носом, его перекинуло через гребень, очередной отлив потянул еще дальше в море. Надавил на весла, напружинился, следующим откатом опять отбросило, но до бота все же дошел.
В шлюпку спустилась очередная партия…
Те, что высадились на берег первым рейсом, не стали ждать, пока соберутся все, полезли по откосу вверх, — то брели по снегу, ломая нетолстый наст, то натыкались на заледенелости. Скользкие места либо обходили, либо растаптывали, прокладывая тропу для остальных.
Гуськом, группа за группой, подтянулись к остаткам маяка. Тут ничего заметно не изменилось. Из-под снега выступали капониры, брустверы, огневые точки и ходы сообщений..
Пленный финн показал места, где, как ему помнилось, зарыты в снег орудия, боеприпасы и другое тяжелое имущество. Не покажи он, никогда не угадать, что там что-то схоронено, снег и снег, местами торчат бугорки, какие ветер надувает на открытых местах.
Откопали один ствол, вскоре из-под снега показался второй, оба от малокалиберных орудий, типа «сорокапяток». Не обманул пленный, не к пустому месту привел. Повеселели, дело пошло проворнее. Из снежного навала выгребли лафеты орудий другого калибра, раза в два побольше, нашли замки.
— Авакьян, Попов, спускайте стволы и лафеты вниз, — командовал лейтенант.
— Товарищ лейтенант, на такой волне утопить запросто, качнет посильнее — и булькнет за борт, — сказал Вася Горшков, знавший повадки моря.
— Я тебя самого булькну, не за тем сюда шли, чтобы в море топить. Все доставить в целости и сохранности. И пусть на ботах крепят как следует, чтоб не ерзало, никакой слабины в тросах, — приструнил командир.
Нашли ящики со снарядами, потянули их по снегу вниз, а их ни много ни мало — триста тридцать снарядов, потом наткнулись на цинковые коробки с винтовочными патронами, на бочку с бензином.
— Скатывай ее вниз.
Отрыли скатки телефонного кабеля, его оказалось семь километров.
Лейтенант Грачев подошел к переводчику:
— Спроси пленного, почему все это отсюда не увезли.
— Тащить на себе по горам тяжело. Да и незачем. Весной бы вернулись.
— А как сюда привезли?
— На катере из Титовки.
— Как на катере, на каком? — изумился лейтенант.
— Его на прицепе автомобилем прикатили из Норвегии. На катере сюда все тяжелое по заливу переправили. Он сломан. Стоит на обсушке.
Никаких сведений о том, что немцы ходят по заливу на своем катере, в штабах не было.
Перелопатили и истоптали снег вокруг, выгребли еще немало имущества, все спустили к берегу. Приближалось утро. Не управились и с половиной найденного.
— Все, на этом кончай! Пойдем на Рыбачий. Там переждем. Вечером снова придем, — объявил командир.
— Может, на часик-другой задержимся, все заберем, а потом уйдем в Эйну, — осмелился предложить Авакьян.
— Нельзя рисковать, на свету заметят — побьют из пушек или напустят самолеты.
Чижевский отстучал радиограмму, что отряд уходит с трофеями в Эйну. Как стемнеет — вернется, чтобы подчистить все на берегу.
Вечером перешли к Пикшуеву одним ботом. Подобрали с берега все до последнего ящика. Затеяли столкнуть на воду и немецкий катер.
— Зачем эта рухлядь? — возразил кто-то.
— В хозяйстве пригодится, корпус есть, машина тоже. Мастера вал заменят или нарастят, винт поставят. Еще нам послужит.