Чез? — попытка позвать ската наградила ответным молчанием и приступом головной боли. Вот чёрт…
Стоны за спиной, как и разношёрстные угрозы разобраться со мной самыми жестокими и немилосердными способами, становились все отчётливей. Если мой спаситель молчит, значит, придётся самому выяснить, куда нас занесло и как отсюда выбираться.
Я с трудом поднялся с кресла и в темноте, на ощупь побрёл к выходу, пару раз запнувшись об кого-то на полу: попытки разглядеть ауру кончались той же головной болью и резью в глазах. Добредя до выхода, я постоял, прислушиваясь к своим ощущениям, но чутьё молчало, оставив только уверенность, что опасность позади. Впрочем, Грань под ногами пела негромко и привычно-басовито, и, помятуя лёгкий и вполне себе кислородный сквозняк в рубке, я повернул рычаг.
Открывал бронированную дверь я всё же осторожно. В лицо ударил порыв прохладного и сухого ветра со странным привкусом пепла и мокрой зелени. Слабый свет прожектора подтвердил, что под ногами твёрдая поверхность с морскими лужами. Я спрыгнул, чтобы не слепило глаза, отошёл подальше от катера, сейчас больше пригодного на металлолом, и понял, что теперь втянул в свои «личные» неприятности весь отряд.
Я, пилот класса «А», зная все звёздные карты «человеческого заповедника» едва ли не наизусть, не мог найти ни одного знакомого созвездия или «маяковой» звезды. При этом внутри меня росло и крепло удивительное ощущение, что я, наконец-то, вернулся домой.
И это могло означать только одно: люди никогда не были в этой части космоса.
Зато здесь был Шут.
От осознания этой простой истины мне захотелось рыдать, смеяться и курить одновременно.