«Мне не следовало прикасаться к вам троим одновременно».
Признается Лорен.
Я не могу обижаться на эту женщину, когда она переносит меня в тот момент, когда впервые дотронулась до нас: до меня, Пита и Франклина. Ей было больно, и она так долго оставалась сильной и одинокой, говоря себе, что того, что у нее есть ей достаточно… Я делал то же самое.
«Показывай мне только то, с чем тебе комфортно поделиться».
Мысленно говорит она.
Я еще не готов, поэтому закрываю дверь в свое прошлое и прошу ее показать мне, что произошло после того, как она отвезла нас домой.
«Ты разбудила нас так же, как другие женщины своих мужчин?»
Женщин, которых я знал, смутил бы этот вопрос, но Лорен осталась невозмутимой. Она показала мне не только момент пробуждения Пита и Франклина, но и ту связь, которую испытывала к ним. Она позволила мне увидеть, как каждый из них по-своему отреагировал на это. Я не удивился. Когда-то давно, еще под действием препарата, который нам всем ввели, Франклин признался мне, почему присоединился к «Чернильнице» и как Сьюзи его предала. Это было для него источником стыда и причиной, по которой он относился к женщинам как к ничтожеству. «Чернильница» вернула ему ногу, но не смогла исцелить ту часть его души, которую она сломала.
«Это многое объясняет».
Ментально говорит Лорен.
Размышляя о том, что у нее было с Питом, я задерживаю дыхание и отвечаю.
«Он сильно влюблен в тебя».
Я чувствую исходящую от нее, пронзительно искреннюю волну печали.
«Я вылечу его до того, как это произойдет».
В этот момент я понимаю не только химическую сторону нашей связи, но и то, почему Пит не борется с ней. Я могу заглянуть в самую душу Лорен, и, снимая слой за слоем, все, что я обнаруживаю, — это любовь. Любовь к ее детям. Любовь к человечеству и к тем, кто страдает. Даже к роботам, хотя я не совсем понимаю, что это такое. Единственный страх, который я нахожу в ней, — это страх неудачи... что она сделает недостаточно для тех, кто зависит от нее. И... и... страх снова доверить свое сердце мужчине... позволить себе нуждаться в ком-то... и позволить ему бросить ее, как это сделал отец ее детей.
Я прижимаю ее к груди и обнимаю. Вокруг нас царит суматоха, но мы не обращаем на это внимания. Было бы так легко поцеловать ее, заявить на нее права, как на свою.
«В тебе говорит связь».
Шепчет она у меня в голове.
«Ты говоришь так, будто она причиняет нам вред».
«Она опьяняющая».
Я беру ее за подбородок.
«Это точно».
Мы стоим там, просто вдыхая друг друга. Когда я отпущу ее, мне придется столкнуться со всем, что я узнал. А пока я хочу окунуться в покой, который она приносит в эпицентр этой бури.
«Хью и остальные поддержат тебя. Даже без меня ты не одинок».
Знание, понимание того, насколько она полна решимости освободить нас от нее, больше чем просто печалит меня. Эгоистично, но я не хочу терять это чувство, и я также не хочу, чтобы она снова была одна.
«Кто такой Брэкстон?»
Спрашиваю я.
«Друг».
Она напрягается в моих объятиях и не хочет показывать мне свои воспоминания о нем, но, возможно, случайно, она раскрывает, что Пит думает о Брэкстоне и чем она с ним поделилась.
«Лорен».
«Да?»
«Мне нужно знать».
Стена вокруг ее чувств к Брэкстону и всех ее воспоминаний о нем рушится. Пока я разбираюсь в них, я испытываю те же противоречия, что и Пит. Держу пари, Брэкстон любит Лорен, но ее сердце надежно закрыто. Она позволяет себе заботиться о людях, но не открывается им.
И все же она намерена перевезти всех нас в кемпинг. Это огромный шаг. Я рад за нее и всегда готов защитить. Я убивал людей голыми руками. Если Брэкстон хотя бы оскорбит ее, я раздавлю его, как крошечную букашку, своей ногой.
Лорен откидывает голову назад, ее глаза широко распахиваются.
«Не причиняй никому вреда из-за меня. Никогда».
Я отвожу взгляд.
«Не даю обещаний, которые не могу сдержать».
Глава двенадцатая
‡
Лорен
Никогда не думала, что смогу настолько привыкнуть к связи, что увижу в ней инструмент. Когда я заметила замешательство Эллиота и осознала, сколько ему предстоит узнать, то поняла, что могу помочь ему так, как, возможно, не смогут другие. Рэй однажды говорил со мной в мыслях, пытаясь завоевать доверие, но моя связь с Питом и Франклином куда глубже.
Даже когда Эллиот отходит от меня и наша физическая связь разрывается, я чувствую в нем доброту. Его не так легко прочесть, как Пита, но и не так сложно, как Франклина. Есть в нем что-то, чем ему неудобно делиться со мной, и это нормально. Я достигла своей цели — проинформировала и успокоила его.
Я бросаю взгляд на Пита. Он спокойно наблюдает за мной, но его мысли закрыты. Возможно, это к лучшему. Я не хочу причинять ему боль.
Заставляя себя сосредоточиться на ситуации, я оглядываюсь вокруг и говорю:
— Учитывая, что мы теперь знаем, что первоначальный контакт — это все, что требуется для возвращения членов вашего подразделения, я предлагаю переместить всех, включая тех, кто все еще спит, в место, где вы сможете быть вместе. Не навсегда, но пока мы возвращаем остальных, я считаю, что будет лучше, если вы будете рядом, чтобы поддержать каждого мужчину, когда он вернется.
— У тебя есть что-нибудь на примете? — спрашивает Хью.
Рэй выглядит недовольным.
— Как лаборатория, где нас можно держать и проводить на нас тесты?
Пит немедленно бросается на мою защиту.
— Ты можешь извиниться сейчас или после того, как я пропущу эти слова обратно сквозь твои зубы.
То, что Эллиот подходит с фланга, чтобы поддержать Пита, не улучшает ситуацию. Они смотрят на Франклина, который поднимает руки и говорит:
— Я в этом не участвую.
Джек встает между Рэем и остальными.
— Опасения Рэя обоснованны, но он мог бы выражаться помягче, — он встречается со мной взглядом. — Лорен, куда ты предлагаешь нам переехать?
— А можно я возьму с собой Майка? — вмешивается Мерседес.
— Нам там будут рады? — тихо спрашивает Джон издалека.
— Надеюсь, мы не вернемся в мешках, — добавляет Джордж.
Хотя я считаю, что присутствие их всех в одном месте пойдет им на пользу, я не задумывалась о том, что это может повлиять на каждого из них по-разному. Тон, который я выбираю, на протяжении многих лет успокаивал многих нервных пациентов.