— Я в порядке, — отвечаю я автоматически.
Эшли обнимает меня, на мгновение прижимая голову к плечу.
— Не страшно, если это не так.
Я обнимаю ее в ответ и признаюсь:
— Я давно не чувствовала себя такой неуверенной. Когда я выбрала карьеру вместо твоего отца, то переживала, что это было эгоистичное решение. Я верю в ценность крепкой семьи и хотела, чтобы у тебя была такая, но…
— Ты хотела лечить людей. Если бы он по-настоящему любил, он бы принял и эту часть тебя, — ее выражение лица становится более напряженным. — И раньше и сейчас нам лучше без него. Я не могу любить мужчину, даже если его сперма позволила мне быть здесь, если не уважаю его.
Я киваю и снова поворачиваюсь к воде. В воде отражается место для костра, окруженное адирондакскими стульями, как и внушительных размеров деревянная игровая площадка, построенная вокруг домика на дереве. Брэкстон говорил, что его семья собирается здесь, и повсюду можно увидеть следы того, как они наслаждаются временем вместе. Как бы сложилась моя жизнь, если бы я выбрала мужчину вроде него для создания семьи?
— Так, — говорит Эшли, — Брэкстон все подготовил для нас. В холодильниках полно еды. Одна из хижин забита таким количеством лабораторного оборудования, что я удивлюсь, если тебе понадобиться что-то из того, что привезла Шерил.
— Я видела.
— Ты не сказала ему, для чего это нам нужно?
— Я сказала, что не могу вдаваться в подробности.
— Я поговорила с Рэем о Брэкстоне. Если бы мы с ним только познакомились, вовлекать его было бы опасно, но я не помню времени до Брэкстона.
Когда я не отвечаю, она добавляет:
— Почему ты никогда не встречалась с ним?
— Между нами все не так.
Ее тон наполняется юмором.
— Даю голову на отсечение, если бы ты дала хоть малейший намек, все быстро изменилось бы.
Я поднимаю голову.
— Пит считает, что Брэкстон влюблен в меня.
— А ты как на это смотришь?
Я пожимаю плечами.
— Не знаю. Я не позволяла себе задумываться об этом.
— Потому что боишься?
После резкого вздоха я отвечаю:
— Может быть.
— О, мама. Любой мужчина будет счастлив, если ты окажешься в его жизни.
Я погружаюсь в свои чувства, корча лицо, когда сталкиваюсь с неприятной правдой.
— Что бы ты подумала, если бы я сказала, что прикоснулась к столовым приборам, потому что хотела, чтобы меня любили, и знала, что они не смогут выбрать другое?
Эшли громко фыркает.
— Я бы сказала, добро пожаловать в нормальную жизнь. Пора впустить в нее кого-то. Ты слишком долго закрывалась от людей.
— Это было эгоистичное решение.
— Мама, чьим стандартам ты пытаешься соответствовать? Никто не идеален. Ты думаешь, что кто-то из нас знает, что делает? Я привела Рэя домой больше в шутку, но и потому, что я тоже хотела кого-то для себя. Рэй немного старомоден, очень оберегающий, и я бы никогда не сказала этого на людях, но мне это даже нравится в нем, — она обвивает меня рукой. — Что касается чувства вины, Пит, Франклин и Эллиот восхищаются тобой. Те мужчины, которых ты вернешь домой сегодня вечером, тоже будут. Ты знаешь, откуда я это знаю? Потому что ты удивительная, и я говорю это не только потому, что ты моя мама.
Как я могу не улыбнуться в ответ на это?
— Спасибо. Ты тоже удивительная. И я говорю это не только потому, что я твоя мать, — я сдерживаю эмоции, но после паузы говорю. — Я сказала Брэкстону, что позвоню ему, как только мы устроимся. Наверное, уже слишком поздно.
— Мама?
— Да.
— Дай этому мужчине шанс.
Я фыркаю.
— Ты говоришь это сейчас? В разгар происходящего? Когда я собираюсь наполнить дом еще пятью связанными со мной мужчинами?
Она прижимает меня к себе.
— Мы в доме Брэкстона. Ты уже вовлекла его. Одним больше, одним меньше.
Я все еще качаю головой, когда она возвращается в дом. Я достаю телефон и звоню Брэкстону.
— Если ты уже в постели, просто скажи, и я перезвоню завтра.
Его смех глубокий, и я таю, когда он доносится до моего уха.
— Я в постели, но это никогда не должно тебя останавливать, если захочешь присоединиться, — говорит он и прокашливается. — То есть, позвонить мне.
Я улыбаюсь.
— Все тот же ловелас.
— Только с тобой.
Мое сердце забилось быстрее. Может, это правда?
— Как прошел твой день?
— Продуктивно.
Обычно на этом я бы перевела разговор в другое русло, но теперь я не уверена, что хочу закрываться от него.
— Чем занимался?
Без колебаний он начинает рассказывать о встречах, которые провел, и о том, как доволен результатами ремонта. В его голосе звучит скромная гордость, когда он делится, как ему удалось получить дополнительное финансирование от ИСЗИ.
— Извини, — спешит сказать он. — Я не хотел затягивать.
— Нет, мне приятно, что ты рассказал. Твой фокус всегда на ожоговых отделениях?
Он молчит некоторое время, а потом говорит:
— Моя карьера пожарного закончилась неожиданно, когда мы были вызваны в дом одного преппера6, который, к сожалению, держал в нем очень легковоспламеняющиеся жидкости. Произошел взрыв, который превышал возможности моей защитной экипировки. К счастью, ожоги третьей степени затронули только грудь и верхнюю часть рук.
— К счастью, — повторяю я грустным шепотом.
— Я потратил следующие несколько лет на операции по пересадке кожи и реконструктивные операции. Дорогие костюмы скрывают много того, что называется творческим ландшафтом, — его голос становится напряженным, и шутка не вызывает во мне отклика.
— Мне так жаль.
— Не стоит. Это было давно. Я выжил, и хорошие вещи стали возможными благодаря этому опыту. Я не был бы там, где я есть, если бы не прошел через это.
И как-то, несмотря на все эти трудности, он постоянно находит способы заставить меня и моих детей улыбаться.
— Кемпинг потрясающий. Тут так красиво. И вся эта еда. Лабораторное оборудование. Всего слишком много, но это именно то, что нам было нужно. Спасибо.
— Пожалуйста. Когда я вернусь, я бы хотел приехать и увидеть тебя там.
Я не хотела говорить «нет» не только потому, что чувствовала, что это неправильно, но и потому что не хотела отказывать. Тем не менее, его нужно было как-то предупредить.
— Брэкстон, здесь все сложно.
— Что именно?
— Ох, в миллион раз сложнее, чем можно объяснить.
— Поможет, если поговорим об этом?
— Не по телефону, — я стону и понижаю голос. — Брэкстон, ситуация потенциально опасна. Я уже вовлекла тебя, приведя всех в твой дом, и я с этим борюсь. Ты не обязан углубляться в это. Я все равно буду уважать тебя, если ты решишь подождать, пока эта буря стихнет, прежде чем мы… мы…
— Подожди. Тут есть, о чем подумать. Во-первых, если ты пытаешься пригласить меня на свидание, ответ — да.