— Ты только что назвал меня запутанной и грязной? — она наклоняет голову, лукаво улыбаясь.
В ответ я целую ее так, что у нас обоих перехватывает дыхание.
Глава Двадцатая
‡
Лорен
Воздух холоднее, чем я ожидала, когда мы выходим на улицу, но я не дрожу. Брэкстон рядом, его присутствие теплое и надежное, и этого достаточно, чтобы не чувствовать прохладу.
Сначала мы не говорим. Молчание между нами не напряженное, а скорее спокойное, приятное. Его рука случайно задевает мою, и мое сердце снова предательски трепещет, как оно стало делать всякий раз, когда он рядом. Годами я убеждала себя, что я не та женщина, у которой подкашиваются колени из-за мужчины, но вот она я — предаю саму себя.
Когда мы подходим к ступеням моего домика, я бросаю на него взгляд. Он выглядит спокойным, даже немного веселым.
— Мы достаточно далеко, чтобы солдаты перестали говорить у тебя в голове?
На самом деле, Брэкстон уже достаточно отвлекает меня от этого, но он и так выглядит слишком самодовольным, поэтому я промолчу.
— Да. Спасибо, что проводил, — говорю я, останавливаясь у подножия лестницы. Это не самая гениальная беседа, но после всего, что мы пережили за день, любое слово кажется неуместным.
И все же его присутствие вытесняет все другие мысли. Он заполняет мои чувства, эмоции переплетаются, путая, но одновременно придавая спокойствие. Он заставляет меня чувствовать себя одновременно уверенной и потерянной, и это захватывает.
— В любое время, — отвечает он, его голос низкий, теплый.
Я кладу руку на перила, но не поднимаюсь. Еще нет. Я оборачиваюсь и ловлю его взгляд.
— Ты не обязан быть тут, знаешь? Мы в безопасности. Рэй и остальные патрулируют территорию.
Это не упрек, скорее слабая попытка создать дистанцию, которой я на самом деле не хочу.
— Я не стою тут без дела, — говорит он и улыбается. — Просто жду. Это большая разница.
Его улыбка становится чуть шире, заставляя меня закатить глаза, но я не могу не улыбнуться в ответ.
— Ладно, я пойду. День был долгий, я устала.
— Я тоже, — соглашается он, но даже не думает уходить.
Мне так хочется пригласить его внутрь. Нет. Не сегодня.
— Брэкстон…
— Лорен, — он говорит серьезно, но в глазах все еще играет озорной огонек. — Что?
— Это правда был долгий день, — извиняюсь я.
Он тихо смеется, звук низкий, глубокий, как раскаты далекого грома.
— Именно. Но я все равно останусь здесь, пока ты не закроешь дверь.
С улыбкой я качаю головой, заставляя себя подняться на крыльцо. Только тогда я снова поворачиваюсь к нему. Он все еще стоит у подножия лестницы и смотрит на меня с выражением, которое я видела на его лице уже много раз, но только теперь поняла смысл.
Я хочу будущего с этим человеком. Хочу каждой клеточкой своего существа. Так что же меня останавливает?
— Спокойной ночи, Брэкстон, — мягко говорю я.
— Спокойной ночи, Лорен, — так же тихо отвечает он.
Я уже собираюсь повернуться к двери, но что-то в его взгляде заставляет меня замереть. В нем есть что-то недосказанное, что-то, от чего тепло разливается по всему телу.
— Брэкстон?
— Да?
— Не сдавайся. Еще немного.
Его улыбка становится широкой, настоящей.
— Я никуда не денусь, сладкие щечки.
Я фыркаю от смеха.
— Сладкие щечки? Серьезно?
— Милая булочка?
— О боже.
— Котенок?
— Какого из яиц ты хочешь лишиться? Потому что именно к этому все идет, если ты назовешь меня так еще раз.
Он смеется низким, искренним смехом.
— Ты передумаешь, когда увидишь, насколько они совершенны.
— Боже мой! — теперь я смеюсь в голос. — Отлично, теперь я представляю это.
— Меня это не расстраивает.
Мы снова улыбаемся друг другу, прежде чем я открываю дверь.
— Даже не знаю, что хуже — это или бахвальство про личный самолет.
Он дразняще приподнимает брови.
— Дам тебе время подумать о том и другом, потом скажешь.
Я не помню, когда последний раз так много улыбалась. Дверь распахивается, но я не вхожу сразу. Вместо этого я бросаю на него последний взгляд.
— Увидимся утром.
Он кивает, его улыбка становится мягче, серьезнее.
— Я буду ждать.
И с этим я вхожу внутрь, закрывая за собой дверь. На мгновение я просто прислоняюсь к ней, а сердце бешено и предательски колотится.
Я щелкаю выключателем, и воздух застревает в легких.
Каждый уголок комнаты заставлен вазами с подсолнухами. Большие. Маленькие. Всех оттенков и разновидностей.
Слезы мгновенно наворачиваются на глаза и начинают катиться по щекам.
Как он это делает?
Как он может знать меня лучше, чем те, кто читает мои мысли?
Я распахиваю дверь.
Он все еще стоит внизу лестницы с еще более широкой улыбкой.
Я стараюсь звучать строго:
— Брэкстон Хейз, если ты думаешь, что я пересплю с тобой только потому, что ты купил мне цветы… — я не могу удержать улыбку. — Ты абсолютно прав. Заходи.
Глава Двадцать первая
‡
Лорен
Брэкстон взлетает по лестнице и оказывается в доме с такой скоростью, что это можно принять за способности суперсолдата. Сердце бешено бьется, я закрываю дверь. Комната кажется невозможной маленькой, и сам дом словно затаил дыхание.
В его глазах пляшет веселье.
— Я бы сказал, что не хочу торопить тебя, но мы слишком долго к этому шли.
Я усмехаюсь и роняю рубашку на пол.
— То есть ты не считаешь это слишком прямолинейным?
Он напряженно сглатывает.
— Ни капли.
Ощущая странное, но приятное чувство свободы, я одним движением стягиваю и бюстгальтер.
— Это тоже кажется лишним.
Его взгляд скользит вниз, и в следующее мгновение он сокращает расстояние между нами, нежно обхватывает ладонью мою грудь и подносит к своим губам. Я сжимаю его плечи, пока он с благоговением поклоняется моему телу.
В его жадности нет спешки. Он наслаждается каждым прикосновением губ к моей коже, каждым мягким движением языка, и я одновременно чувствую возбуждение и трепет от его преданности. Заслуживаю ли я такую любовь?
Он поднимает голову и заглядывает мне в глаза. Только тогда я осознаю, что произнесла эту мысль вслух.
— Не суди о себе по верности того, кто никогда не был тебя достоин. Но и не позволяй этому определять, как ты видишь себя, — тихо говорит он.
Не желая, чтобы этот момент был связан с кем-то, кроме него, я тянусь к краю его футболки. Он мягко останавливает меня, его голос звучит хрипло.
— Я бы предпочел ее оставить.
Его губы накрывают мои, а ладони бережно обхватывают мое лицо, словно я могу разбиться, если он будет недостаточно осторожен. В этом поцелуе есть что-то первобытное и опьяняющее. Он лишает меня способности думать. Я сдаюсь этому головокружительному желанию — быть ближе к нему. Полностью.