— Добро пожаловать в семью, Брэкстон. Мы сражаемся как одно целое или падаем и умираем вместе.
Рэй наклоняется вперед, его голос срывается на рычание:
— Смерть — больше не гребаный вариант. Только после того, как все до последнего, кто виновен в том, что мы здесь, будут мертвы.
Я криво усмехаюсь. Рэй, как обычно, драматичен.
— За тех, кого они забрали, — ровно говорит Хью.
— И за тех, кого они никогда не найдут, — добавляет Пит, и остальные подхватывают.
Я тоже. Обычно я спасаю жизни, но сейчас это кажется правильным.
— И за каждого робота, которого когда-либо отключали от сети! — вдруг восклицает Аври.
Мы все замираем.
Аври оглядывается по сторонам, пытаясь понять, почему никто не повторил за ней.
Я прочищаю горло и отчетливо произношу:
— И за всех отключенных роботов.
Солдаты нехотя вторят мне и я уверен: не только мне от этого немного неловко.
Я бросаю быстрый взгляд на часы на стене — пора возвращаться к Лорен.
На полпути к ее домику меня догоняет Рэй.
— Брэкстон, — окликает он.
Я останавливаюсь и оборачиваюсь.
Без предупреждения он разрезает внутреннюю сторону моего предплечья — от локтя до запястья.
— Что за хрень?! — кричу я, пытаясь остановить кровь, но она льется сквозь пальцы — я не могу ничего сделать.
Рэй разрезает свое предплечье в том же месте, затем хватает меня за руку выше локтя, прижимая наши раны друг к другу. Боль оглушает меня, я не успеваю даже среагировать. Да и какой смысл? Он в сто раз сильнее.
Когда он отпускает меня, я просто стою, сжимая кровоточащую руку, пытаясь осознать, что, черт возьми, только что произошло.
Рэй смотрит на меня, будто чего-то ждет.
Но ничего не происходит.
— Подожди, — он надрезает ладонь и, прежде чем я успеваю отшатнуться, прижимает к моему рту.
Я глотаю кровь, потому что… потому что не могу дышать.
Он внимательно наблюдает за мной, а потом пожимает плечами.
— Черт, я не ученый. Не знаю, как это работает. Инъекции занимали месяцы. Эшли обрела силу и способность к регенерации, занимаясь со мной сексом. Но я не собираюсь трахать тебя, так что… надеюсь, этого хватит.
Я стою, покрытый не только своей кровью, но и его.
— О чем ты вообще говоришь? — выдыхаю я, чувствуя, как темнота подкрадывается все ближе.
Рэй хмурится.
— Ты ничего не чувствуешь?
Холод пробирает меня до костей.
— Так… холодно… — шепчу я, а затем падаю.
Последнее, что я слышу перед тем, как отключиться:
— Охренеть.
Голоса доносятся будто из-под воды.
Я мертв?
— Если ты убьешь человека, который мог помочь нам раз и навсегда покончить с «Чернильницей», клянусь Богом, Рэй, я забью тебя до смерти тысячу раз.
Это Хью?
— Не думаю, что он мертв, — отвечает Рэй. — Я всего-то чуть не убил его.
Веки тяжелые, но я заставляю себя открыть глаза.
Хью и Рэй стоят надо мной, пристально наблюдая.
— Что, черт возьми, только что произошло?
— Посмотри на свою руку, — говорит Рэй с самодовольной улыбкой.
Я опускаю взгляд.
Рука вся в крови, но… раны больше нет.
Я вскакиваю на ноги, ошеломленный. Во рту все еще ощущается привкус его крови, и от осознания того, что только что произошло, меня едва не выворачивает.
— Что, блядь, с тобой не так, Рэй?!
— Не за что, — безразлично отзывается он, словно не замечая моего отвращения.
— Рэй, тебе нужно сначала думать, прежде чем творить подобную хрень, — резко говорит Хью.
Рэй указывает на меня.
— Брэкстон поставил под удар себя и свою семью ради нас. Я не мог позволить ему сделать это, будучи слабым и беззащитным. Теперь он сможет защитить и их, и Лорен.
— Ты серьезно думаешь, что питье твоей крови дает людям сверхспособности? — фыркаю я.
Рэй пожимает плечами.
— С вампирами это примерно так и работает.
— Да чтоб тебя… — я провожу рукой по лицу и только теперь замечаю: привычная усталость в мышцах исчезла. Напряжение в груди и предплечьях пропало.
Я оттягиваю ворот рубашки, случайно разрывая ее спереди.
Рэй ухмыляется.
— Быстрое заживление. Сверхсила. И ты не мертв. Я гений.
Внезапно до меня доходит.
Я опускаю взгляд на свою грудь.
Никаких шрамов.
Хью кладет руку мне на плечо.
— Регенерация — часть процесса, — объясняет он, не отрывая сердитого взгляда от Рэя. — Но, увы, это не повышает интеллект.
— Пошел ты, — огрызается Рэй. — Я бы попросил у него разрешения, но ему понадобилось десятилетие, чтобы набраться смелости и сделать шаг к Лорен. У меня нет столько терпения.
Я провожу рукой по своей теперь совершенно гладкой коже.
— Было бы здорово, если бы меня хотя бы предупредили, — тихо говорю я, прежде чем встретиться взглядом с Рэем. — Но… спасибо.
— Не за что, — на этот раз его голос звучит чуть мягче.
— И еще, — рычу я, — никогда больше, слышишь, никогда не засовывай свою руку мне в рот.
— Договорились, — ухмыляется Рэй. — О, и полегче с Лорен в следующий раз, когда будете трахаться. Ты теперь сильнее. Не сломай ее.
Я бью его прямо в лицо.
И, черт возьми, это приятно.
Моя рука и его лицо заживают почти мгновенно, так что зла никто не держит.
Превращение в суперсолдата не значилось в списке дел на этот год, но… не могу сказать, что сожалею. Рэй прав. Теперь я лучше защищу тех, кого люблю.
Я нахмуриваюсь.
— Я ведь не превращусь в столовое серебро?
Рэй и Хью переглядываются, затем пожимают плечами.
Отлично.
Очень надеюсь, что хотя бы не в половник.
Глава Двадцать третья
‡
Лорен
Пар от кофе в моих руках четко виден в прохладном утреннем воздухе. Голые ветви деревьев отбрасывают мозаичные тени на лужайку. Ноги мерзнут, но наблюдать, как Брэкстон тренируется с солдатами, одновременно завораживающе и тревожно.
Рэй его изменил — без согласия и способом, который едва не убил Брэкстона, но невозможно не радоваться за него. Он не только вновь чувствует себя целым, но и получил улучшенную физическую форму. Однако врач во мне не перестает беспокоиться о возможных побочных эффектах — как для него, так и для меня.
За последние несколько недель, находясь в близких отношениях с Брэкстоном, я изменилась на молекулярном уровне. Теперь я могу менять цвет кожи и сливаться с окружающей средой, а еще у меня больше нет аллергии на кошку Мерседес. К счастью, ни у кого из нас не появились признаки превращения в столовые приборы.
На другом конце лужайки Брэкстон спаррингует с одним из солдат, больше не способным случайно передавать мне свои мысли в течение дня. Наша первоначальная связь разорвана. Теперь нас объединяет лишь знание: если правительству станет известно о нас, всех нас запрут и подвергнут экспериментам.