Сменив прокладку, краем глаза приметила капли на полу. Сегодня суббота, а Маша придет убираться только в понедельник… Наклонившись, стала оттирать кровь салфеткой. А то стыдно как-то, я-то уеду, а Рус останется, и что ему – оттирать это? Или брезгливо перешагивать? Я сразу представила длинного Руса, который, как кузнечик, прыгает через кровавые пятна.
– Ты что делаешь? Совсем, что ли!
– Нужно оттереть кровь.
– Собирайся! – Рус уничтожающе посмотрел на меня. – Скорая уже едет.
Я поднялась, вернулась в гардероб и, стянув пижаму, наконец решилась взглянуть на себя в зеркало. Мой огромный, как барабан, живот скукожился, опустился и стал твердым. Я тронула его кончиками пальцев – точно камень.
Умоляю, малышка, держись. Ну же, пошевелись хоть немножко, ты же так любишь пинать мой мочевой пузырь, я не буду злиться, только пошевелись. Но замерший живот, казалось, опустел.
Стараясь двигаться как можно аккуратнее, я спустилась на первый этаж и обернулась – моя старшая дочь Беатрис, ничего не подозревая, спит в своей комнате. А вдруг я не вернусь? Я даже не понюхала ее на прощание. С нижней ступеньки, лениво растянувшись, упала бордовая капля. Уже и вторая прокладка протекла.
– Скорая уже здесь, – голос Руса показался мне очень далеким.
Я нацепила пуховик, шапку и сунула ноги в заношенные кроссовки. Если мы выживем, точно куплю себе новые.
Спустившись на первый этаж, я вдруг замерла. Никогда не замечала эту огромную люстру в форме шара, давно она тут висит? В центре холла уже и елку нарядили, а я все думала, какой костюм купить Беатрис. Она хотела быть божьей коровкой, но пока я нашла только пчелу и муравья… а вдруг я уже ее не увижу? Мотнула головой, отгоняя назойливую мысль.
– Что у вас случилось? – Фельдшер, совсем молодой парень с чемоданчиком в руке, посмотрел на меня сонными глазами.
– У меня кровь, ее очень много, скорее всего отслойка плаценты.
– Отслойка, дейді…[1] – хмыкнул он. – Срок какой?
– Тридцать четыре недели.
– Обменканы беріңіз[2].
– Обменка у врача на Басенова, она меня ждет, сказала ехать к ней.
– Вас как зовут?
– Саида.
– Саида, это скорая, а не такси, повезем куда полагается, садитесь.
Он помог мне подняться в скорую и сел рядом с водителем. Минут десять куда-то звонил, три раза переспросил мой ИИН и наконец сказал:
– В первый роддом поедем.
– А они смогут принять роды? Это ведь экстренное кесарево, и ребенок недоношенный, смогут его выходить? Может, все-таки на Басенова?
Фельдшер не ответил. Окна скорой были заклеены бумагой, я повертела головой и сквозь небольшую щель, где отклеился уголок, увидела проносящиеся мимо уличные фонари. Точно лягушонка в коробчонке. Где этот первый роддом? Я знала адреса всех частных роддомов Алматы, знала имена сильнейших врачей, но никогда еще не бывала в загадочной «женской консультации». Да что там, я даже в поликлинику не обращалась ни разу. В моей голове возник образ облезлых стен, злых теток в очереди, ледяных крючковатых пальцев, лезущих в промежность, будто сующих чеснок в брюшко бройлерного цыпленка. Я достала телефон и хотела было снять кадр для инстаграма[3], но подумав, что он может быть последним и слишком драматичным, позвонила Сауле Жанатовне.
– Меня везут в первый роддом. Так решил фельдшер, говорит, не положено на Басенова.
– В первый роддом? – Она помолчала. – Ладно, сейчас что-нибудь придумаем. – Она выдохнула, вдохнула, я уже подумала, что она забыла нажать отбой, как вдруг она тихо, наверное одними губами, прошептала: – Удачи.
– Спасибо.
Я убрала телефон в карман пуховика. Несколько странно, что она пожелала мне удачи. Врачи полагаются на нее?
Машина круто повернула и остановилась.
Фельдшер выпустил меня и завел в неприметную дверь под навесом. Я осталась сидеть в темном коридоре. Как-то слишком быстро мы приехали, хоть гляну на карте, где я нахожусь. Сейфуллина – Кирова… так это в двух шагах от нашего дома. Я столько раз проходила мимо и не знала, что тут находится главный городской роддом Алматы?
– Не болды?[4] – послышался сонный голос.
– Ложные схватки, – ответил фельдшер.
– Зачем привезли тогда? – В коридор вышла медсестра в униформе, поверх голубой рубахи она накинула толстую вязаную кофту.
Я поднялась и, нахмурив брови, подошла к ней.
– У меня не схватки, а кровь льется как из крана! Скорее всего, отслойка плаценты!
3
Деятельность Meta Platforms Inc. (в том числе по реализации соцсетей Facebook и Instagram) запрещена в Российской Федерации как экстремистская. –