На двор взаправду носа казать не стоило.Великая стужа стояла в ту пору на всей прикамской земле.Застыли убеленные деревья, пруды сделались хрустальные, падали на земь замертво птицы , всякое зверье жалась ближе к человечьему жилью . По ночам совсем рядом выли волки .Люди заводили скотину в дом.
Графена топила жарко , дров не жалели. Васка вызвался подсобить с порубкой как спадет мороз.
Гость прижился. Четыри дни кряду выуживал он из бездонного ранца гостинцы . Варили и пекли овес , с салом томили перловку .Ели от пуза и были довольны. Антипьим малолеткам досталось подслащенных орехов, те сроду не едали такого лакомства и берегли его, прятали каждый в свое потаенное место. Мать понемногу сыпала им прибранное в первый день толокно, и дети блаженно щурясь держали его за щекой , пока совсем не размякнет. Потом долго жевали, показывая друг другу полные рты.
Седьмица текла уютно, Графена с девками занимались рукоделием , не пели, слушали мужской разговор. Мужчины плотничали , чинили старые Антипкины снасти,беседовали.
Осьмилетний Ванька присаживался поближе к солдату , глядел как споро тот управляется одной рукой с работой, и выспрашивал про войну.
Василий понемногу разговорился, вспомнил поражение под Нарвой и Полтавскую победу. Про себя рассказал , что роду он военного, некогда именитого ,вышедшего из казанских татар, крестившихся при Иване Четвертом. Прапрадед его служил царю в опричине. Отца своего он не помнил,тот состоял в Казанском стрелецком войске, за что был без вины гоним и предан казни после московского бунта, о котором не ведал. Мать с двумя малолетышами долго скиталась по бедной уральской родне , да через десяток лет померла в чужом доме. Отроков тут же отрядили в солдаты , Васку за рост и силу записали в гренадёры,выучили, обрядили и служил он верой и правдой долгих двадцать лет . А как закопал руку в чужой земле , да подлатался, так и решил податься на соляной камский завод , куда, слышал, нужны работники трехпудовые мешки таскать.
Антипка дивился невиданной судьбе солдата, а в ответ баял сказки, да сплетничал про деревенских , чо да как у кого быват в жизни. Шутил и врал по своему обыкновению.
Наконец в один день стужа отступила.
Сутра Василий вышел на двор, втянул носом потеплевший воздух , расправился.
Зачинался февраль, небо стало светлеть , ночь убывала .
Помня про давнейший уговор, Василий нашел Антипкин топор , зажал между ног топорище и быстрыми четкими движениями принялся точить лезвие извёстным камнем. От носка до пятки лезвие заблестело , зазвенело , запросило работы. Солдат выкатил из-за поленницы несколько крепких чурбаков , уставил первый на колоду, ухнул топором .
Чурбак разлетелся вровень, вывернув нутро двух гладких половин. Васка уставил половины и снова ухнул . Дошел до четвертин и до осьмушек. Работал споро , разделываясь с чурбаками одной рукой. Ванятко крутился рядом, подбирал ровные тонкие полешки , укладывал стопочкой.
От работы мужчина разгорячился, скинул надевку и остался в простой домотканной рубахе. Выпрямился ,отер пот рукавом.
-Поди-ка, снеси квасу,-обратился он к своему помощнику.
Вдруг протяжно заскрипела дверь. Василь поглядел на Черновский двор , заметил Настасью. Он видал ее, когда в морозы она заскакивала ко Графене по своим бабьим делам . Высокая , румяная ,окутанная большим цветастым платком , похожая на куклу- Масленицу. Настасья и сейчас в том самом платке стояла посередь двора , и глядела на солдата с интересом .
-Здоров, Василь Русланович,- звонко крикнула она и заулыбалась , показав крупные, с прощелью зубы , -Моего кваску отведай душистого, чай устал нюнинским угощаться.
Не дождавшись ответа, она исчезла в избе и тут же вернулась с полным ковшом. Несла , стараясь не расплескать. Подошла к солдату близко , протянула питье и задрав голову, рассматривала его лицо . Васка напился, вернул ей ковш.
Довольно отер усы.
-Спасиб, хозяйка, уважила .