Орден Святого Владимира, классный чин коллежского асессора и, наконец, дворянское достоинство — все это необходимо было отметить! Потому Жоржик направлялся в ресторан «Эрмитаж» на Трубной площади, известный своей особой атмосферой и изысканной кухней.
Едва Ратманов переступил порог популярного заведения, как его окружили сослуживцы по работе на Романовских торжествах. Среди приглашенных были только свои. Саша Монахов — агент охранки, почти всегда сосредоточенный на деле и из-за того плохо спавший — его выдавали круги под глазами. Штемпель — еще один из охранного отделения, недолюбливающий полицейских, но в остальном пример для многих. И, конечно, Кошко — начальник Ратманова, к которому сложно было относиться без пиетета.
— Георгий, что бы я тебе ни говорил в приватных беседах, но ты достоин всех этих наград! — заключил Аркадий Францевич, поднимая бокал за подчиненного.
— Намедни еще раз перечитал ту самую статью, — вставил барон Штемпель. — Все еще не могу поверить, что вы предотвратили покушение на самого…
— Да, это было что-то невероятное! — вновь заговорил Кошко. — Как он побежал, толкнул, а потом сориентировался, чтобы схватили их всех. Настоящий агент сыскной полиции!
— Да нет, друзья, это все благодаря вам, — скромно отвечал Ратманов, чувствуя, как его щеки горят от смущения. — Мы служили вместе, каждый из нас внес свой вклад.
— Не то слово! — снова вставил Кошко. — Но заметьте, главный вклад внес сотрудник моего ведомства!
Они обменялись взглядами со Штемпелем, и в воздухе повисло легкое напряжение. Ведь оба предложили виновнику торжества новую работу, и он выбрал сыскную, при Кошко, обделив тем самым охранное. Вечер, однако, продолжился вполне мирно. И, пожалуй, единственное, что смущало сейчас Георгия, — отсутствие одного, но ближайшего сослуживца, Двуреченского. Кошко уже говорил, что тот приболел, и сегодня повторил ту же легенду еще раз. Но Жора все еще не мог избавиться от ощущения, что здесь что-то не так.
Пока он размышлял, его взгляд скользнул по залу и остановился на фигуре в углу. Там обнаружился Владимир Гиляровский, знаменитый журналист, автор книги «Москва и москвичи». Тут же Ратманов вспомнил, что кураторы из будущего запрещали ему вмешиваться в историю. Однако шальная мысль о том, что он мог бы подружиться с самим «дядей Гиляем», приятно грела душу!
Собравшись с духом, Жоржик подошел к Гиляровскому. Журналист, заметив его, улыбнулся и первым протянул руку.
— Владимир Гиляровский, — сказал он. — Рад вас видеть, Георгий Константинович! И, кажется, нас связывает общая тема… Мы оба вряд ли нуждаемся в представлении!
Слышать это было лестно… до слез! Но Георгий все же сдержался. А пока половые[23] суетились вокруг, стараясь угодить обоим, Ратманов собрался с мыслями и продолжил:
— Владимир. Алексеевич… — начал он, к стыду своему запинаясь на каждом слове. Ведь перед ним сидел настоящий кумир для Юры Бурлака из будущего. «Москва и москвичи» была настольной книгой капитана полиции из 2023-го.
— Можно ли… как бы это сказать… взять у вас… интер… провести беседу… разговор, — Ратманов судорожно вспоминал, как называли интервью в начале XX века. — Я считаю вас настоящим журналистом…
«…гораздо лучшим, чем, к примеру, корреспондент “Московского листка” Кисловский…» — додумал он про себя.
А Гиляровский стукнул внушительным кулаком по столу, и его глаза засияли:
— А это предложение мне нравится! Но что бы вы хотели обо мне узнать, Георгий? Уверен, у вас есть много вопросов!
И попаданец испытал настоящий стыд — он все перепутал, вместо того чтобы предложить «дяде Гиляю» взять интервью у себя, сам напросился в интервьюеры! Впрочем, выход нашелся быстро:
— Как вы считаете… что важнее: правда или интерес читателя и может ли журналист или кто-то другой переписывать историю? — выпалил Георгий и выдохнул.
— Хммм… — задумался «дядя Гиляй». — А это не такой простой вопрос, как может показаться вначале. Присаживайся, Георгий Константинович! Это надолго.
Проговорили до закрытия «Эрмитажа». А после пошли шататься по теплой, летней уже Москве. И, пожалуй, любитель истории Бурлак-Ратманов мог сказать в этот момент, что был счастлив.
— Знаешь, Георгий, — вещал Гиляровский, — в Москве есть места, о которых стараются не писать в путеводителях. Но в них настоящая душа этого города! К примеру, почему бы нам не заглянуть на Драчевку, в Марьину Рощу или на ту же Хитровку? Да, там все уже поприличнее, чем лет этак двадцать назад. Но и до сих пор ни один сурьезный господин или дама в здравом уме не потащатся туда, тем более ночью! Хотя где наша не пропадала, правда?!
23
Половыми называли официантов в некоторых трактирах и ресторанах преимущественно с русской кухней.