Впрочем, едва Лорк пересек невидимую границу, тяжесть исчезла. Тюки оказались обычными тюками, и Лорк, связав их веревкой, перекинул поклажу через шею хабтагая перед первым горбом.
Теперь у него появилась возможность рассмотреть пленника получше. Под сетью оказалось сложно разглядеть черты лица, но кое-что было очевидно. Ученик жреца не был мальчиком. Не был он и юношей — невысокий, худощавый, жилистый мужчина. По виду — ровесник Рагана или чуть старше, черноволосый, но кожа светлее, чем у мортов. Одет он оказался довольно легко — в кожаные штаны и нечто, напоминающее длинную рубаху без рукавов. Пальцы пленник крепко сжал в кулаки, и, присмотревшись, Лорк заметил, что тот держит какие-то деревянные фигурки — наверное, идолы-обереги.
Раган, рисуясь, запрыгнул на хабтагая, развернул его задом к останкам жреческого шатра.
— Поедем медленно, — бросил через плечо остальным. — Теперь можно не торопиться.
Первый привал сделали в полдень. Они как раз добрались до реки, пленник, явно непривычный к тряскому бегу хабтагаев, все чаще заваливался то вперед, то назад, и Раган решил остановиться.
Лорк с трудом шевелил опухшими пальцами. Проклятые колючки делали свое дело — ладони горели, словно Лорк держал в них раскаленные угли. Сунув руки в теплую мутную воду, даже удивился, что она не вскипела. Стало легче, но не намного.
Пленник выглядел совершенно измученным, и Лорк спросил себя, смогут ли они довезти его до стойбища. Правильно сидеть на хабтагаях морты учились с раннего детства, а жрец, похоже, мало ездил верхом. После того, как Раган стащил его на землю, пленник с трудом проковылял несколько шагов и упал на колени в траву. Сетка опутывала его с головы до бедер, но Лорк видел, в какой болезненной гримасе исказилось усталое лицо.
— Развязал бы ты его, — негромко сказал он Рагану. — Куда он теперь убежит?
— А если колдовать начнет? — Бесан наклонился над своим мешком, распуская горловину. — Я бы не стал его освобождать.
— Они не могут толком колдовать до посвящения, — Марак вопросительно взглянул на Рагана. — Надо развязать, иначе не довезем. Ему же тоже пить-есть надо.
Раган с сомнением посмотрел на пленника, потом решительно достал из-за пояса нож.
— Если я тебя развяжу — ты не попытаешься удрать?
Жрец подумал и отрицательно мотнул головой.
— Колдовать не будешь?
Еще одно движение, подтверждающее: не будет. Раган удовлетворенно хмыкнул и разрезал веревку, стягивающую сеть. Затем повернулся к Лорку.
— Дай ему воду и сыр. И лепешки.
Лорк взял с собой не слишком много припасов, но начинавшаяся лихорадка отбивала всякое желание есть. Поэтому он без возражений снял с хабтагая свой мешок и попытался развязать горловину. Поврежденные пальцы слушались с трудом, но с помощью зубов и ножа Лорк кое-как справился с тесемками. Вытащил завернутый в мокрую тряпку сыр, скрученные в трубки лепешки, снял бурдюк с водой и подошел к пленнику. Тот растирал занемевшие запястья. Деревянные фигурки лежали в траве рядом. Присмотревшись, Лорк узнал Повелителя ветров и Хозяйку бурь. Наверное, пленник надеялся, что Ёй и Томо заставят мортов повернуть назад. Или явят какое-то знамение, которое отпугнет похитителей. А может быть, просто держал их в руках в момент похищения и не захотел бросать.
— Возьми воду, — Лорк положил бурдюк в траву. — Это сыр и хлеб, ешь быстро, мы скоро поедем дальше.
Пленник поднял голову и посмотрел сначала в лицо Лорка, затем перевел взгляд на руку, в которой тот держал угощение, нахмурился. За все время пути он не проронил ни слова, словно не умел говорить. Лорк мог поклясться всеми богами, что его черная кожа жреца удивила, а может быть, даже испугала. Но, как немедленно выяснилось, он ошибался.
Пленник цепко ухватил его за кисть, притягивая к себе и вглядываясь в рисунок на предплечье. Затем провел пальцем по опухшей горячей ладони, качнул головой. С трудом встал, не забыв прихватить из травы фигурки богов, поковылял к щипавшему траву хабтагаю. Заинтересованный Лорк пошел следом.
— Смотри там за ним! — крикнул ему в спину Бесан, но Лорк даже не повернул головы. Было очевидно, что жрец не собирается бежать — ему требовалось что-то из его имущества.
На дне меньшего из тюков нашелся узелок с непонятным серым порошком и небольшая глиняная миска. Отсыпав порошка, жрец добавил воды и размешал получившуюся смесь пальцем. Затем снова взял Лорка за кисть и густо намазал ладонь.
Боль и жар Лорк перестал чувствовать почти сразу, и тут же протянул другую руку. Наверное, пленник не рассчитывал на хорошее отношение и заранее старался расположить к себе одного из похитителей. Поэтому Лорк поспешил его успокоить.
— Тебе не причинят зла, жрец. Отец сказал, тебе приготовят богатый шатер и дадут в услужение лучших рабов.
Тот пожал плечами. Похоже, пленника не волновали ни рабы, ни богатство. А может быть, он не верил словам Лорка. Или ему было все равно.
Сыр и лепешку жрец все-таки съел. Запил водой, вытер губы ладонью и лег в траву, глядя в безоблачное небо. Лорк сел рядом, добровольно взяв на себя роль сторожа, пока братья умывались в реке, с удовольствием избавляясь от забившейся повсюду пыли. Лорк тоже собирался выкупаться, но не знал — можно ли это делать после лечения. Смесь засохла тонкой ломкой коркой, которая неминуемо отвалится, едва возьмешься за повод. Тогда, наверное, все начнется снова — боль, лихорадка и жар в ладонях. Так что Лорку хотелось продлить состояние покоя как можно дольше.
А еще его любопытство будоражил пленник. Который смотрел на солнце не щурясь, дышал ровно и не выказывал страха. Хотя бояться ему действительно было нечего — на земле огненного Го мало кто рискнул бы убить жреца или его ученика. Ни ваи, ни морты не стали бы навлекать проклятье на себя и всех потомков до скончания мира. Певцы, забредавшие в стойбища, иногда рассказывали о таких безумцах: их участи не позавидовали бы даже отверженные корды — одинокие бродяги, питавшиеся падалью.
Из раздумий Лорка вырвал окрик Рагана.
— Поднимай свой зад, пора ехать!
Лорк встал и посмотрел на лая. Тот уже сидел, все с тем же отстраненным выражением лица. Трястись на хабтагае Рагана ему, кажется, не хотелось, и Лорк неожиданно для себя предложил:
— Пусть он едет со мной, Раган. Нур бежит ровнее, чем твой Тобай. К тому же он моложе, и горб у него мягче. Мы сможем ехать дольше — жрец не устанет, — и вернемся в стойбище раньше.
Лорк видел: брат сомневается, стоит ли доверить такое важное дело ему, и добавил:
— Если хочешь, можешь его связать, но это ни к чему. Свободный он будет лучше держаться.
— Забирай, — Раган махнул рукой. — Охота тебе возиться и следить, чтобы жрец не свалился на землю — дело твое.
Он еще что-то добавил, неслышное и обидное — Бесан и Марак громко захохотали, — но Лорк уже повернулся к встающему пленнику.
— Идем со мной, я помогу тебе сесть на Нура. Только не пробуй его увести — он все равно слушается только меня.
04.01.2013
3.
Самоуверенность Неотданного насмешила бы Маатана, если бы он был приучен смеяться над чужими ошибками. Но он молчал, соблюдая условия ритуала, хотя и понимал уже — Посвящения не будет. Правитель со свитой приедут к пустому лайдо, где обнаружат только разбежавшихся овец. Выйдя за пределы Круга до Посвящения, Маатан потерял право считаться преемником Ото-лая…
Конечно, он мог воспользоваться наукой учителя: хватило бы двух слов — и дерзкие кочевники полегли в траву, подобно сбитым птицам. Но нарушение обета молчания закрыло бы Ото-лаю путь в Нижний мир, заставив его душу скитаться между куполом небес и землей мертвых, а этого Маатан никак не мог допустить. К тому же подобное неуважение по отношению к ушедшему жрецу лишало ученика возможности вообще когда-либо занять место в Круге.