***
— Я не видела у тебя седины раньше, — нахмурилась Энни.
Они сидели у лесного ручья. Было раннее утро, и с минуты на минуту им нужно было отправиться в путь. Ночь прошла спокойно, а рассвет принёс неожиданное для осени тепло. Солнечные лучи робко пробирались сквозь кроны деревьев, многие из которых ещё оставались золотистым или алым, но с некоторых уже начали облетать листья. Поэтому на месте привала Джона и Энни было весьма светло.
Джон надеялся добраться домой до того, как наступят холода, — зимней одежды с собой у него не было. Конечно, существовала вероятность попасть под дождь и быть застигнутым врасплох сильной грозой, но от дождя можно накрыться плащом или спрятаться в домике придорожной веси, а вот для того, чтобы спастись от мороза, следовало бы купить меховой упелянд, плащ потеплее и какой-нибудь головной убор, например, худ… А у Джона на всё это с собой попросту не было денег.
Энни тоже очень хотела бы добраться до Харальдсона поскорее, поэтому они с Джоном вместе дошли до тракта, заночевали в лесу и теперь должны были разойтись по разным дорогам.
Он прожевал корку хлеба и глянул на своё отражение в ручье. Не сказать, что оно было точным, даже напротив: вода плескалась и бурлила, плохо отражая лицо, но Джон всё же разглядел, что его волосы у висков оказались будто припорошены снегом. Он покачал головой.
— Думаю, поцелуй с призраком не мог не оставить свой след, — ухмыльнулся он.
Всё утро одна мысль не давала ему покоя. После исчезновения призрака Элет Джон понял, что больше не может жить один. Ему уже двадцать семь, а он знавал дворян, которые женились прямо в восемнадцать, после наступления совершеннолетия. Его отец женился в двадцать, а старый недруг и сосед Говард — в двадцать два, у него было уже двое детей семи и пяти лет. А Джону совершенно некому будет передать свои владения после смерти, некого назначить наследником… Наследники же, в свою очередь, получаются лишь в результате брака.
Джон понимал, что жить прошлым и постоянно оплакивать старые потери ему надоело. Нужно было пересилить свою боль, залечить едва зажившие раны, и, пожалуй, брак и дети были бы отличным исцелением.
Он смотрел на Энни и понимал — лучше невесты ему не найти.
Умная, красивая, из богатого рода… с испорченной честью, правда, но Джону до этого не было никакого дела. К тому же он мог бы спасти её репутацию, если бы женился на ней. Оставалось лишь заручиться её согласием. Да, это был бы брак по чистому расчёту: никаких романтических чувств Джон к Эннхильд не испытывал, лишь дружескую привязанность, и то не сильную — они ведь знали друг друга не так хорошо. Однако это всяко лучше, чем прозябать в одиночестве.
Понимал Джон и то, что легко мог сделать её несчастной, невольно передать ей свою неудачливость. И дело вовсе не в отсутствии любви между ними. Просто Джон прекрасно знал о своих недостатках, о пристрастии к вину и не столь давно возникшем желании калечить себя, а ещё о бесконечной тоске, что терзала его душу и не собиралась останавливаться. Всё это могло окончательно испортить жизнь не только ему, но и его жене. С другой стороны, жена могла бы стать дополнительной опорой, могла бы помочь побороть наконец эту тоску, а ещё зависимость от алкоголя и привычку резать руки бритвой.
Когда он вкратце объяснил Энни о своём намерении, та даже покраснела — неожиданно для него. Джон-то ожидал от неё такого же холодного расчёта, а она… а она повела себя как самая обычная девушка. И это отчего-то очень его обрадовало.
— Я всё же схожу домой, посмотрю, что там да как, — пожала плечами Эннхильд. — Поговорю с отцом… а потом напишу тебе, если он даст согласие. Приедешь к нам, познакомишься с моей семьёй… Думаю, Свен тоже захочет замолвить за тебя словечко.
Джон хмыкнул. Свенгельд его с первого взгляда невзлюбил, но вряд ли он станет говорить о нём своему отцу что-то плохое. В конце концов, это Роб обесчестил его сестру, а Джон, напротив, предпринял попытку спасти её честь.
— Хорошая мысль, — кивнул он.
Вскоре они разошлись: Эннхильд, взяв свою лошадь, направилась на север, а Джон верхом поскакал на юго-восток.
Эпилог
Небольшая парковка напротив университета была заполнена людьми. Джон с трудом пробивался к своему мотоциклу сквозь толпу однокашников, весело гудящих юношей и девушек. Вечер пятницы был тёплым, свежим, солнечным, поэтому студенты так спешили поскорее добраться до своего транспорта и отправиться на заслуженный отдых.
Но Джон торопился не только поэтому.
Наконец ему удалось выехать на улицу, оставив позади себя здание университета, парковку, машины и троллейбусы, пешеходов и велосипедистов. Свежий ветер развевал его убранные в привычный хвост волосы, приятной прохладой ласкал лицо, но в кожаной куртке-косухе все равно было чуть жарковато в такой тёплый день. Джон наспех расстегнул её, не отрываясь от дороги, хоть ради этого и пришлось немного снизить скорость.
Тут же он заметил одинокую девушку, медленно идущую по тротуару, и почти сразу её узнал. Это была Элет, студентка с его курса, из параллельной группы. Из-за своей неприметной внешности — серые глаза, русые волосы, обычно убранные в скромную косу, простая, невзрачная одежда — и невыдающегося поведения она считалась среди сокурсников серой мышкой, но при этом училась отлично, всегда идеально отвечала на семинарах и готовила интереснейшие доклады. И теперь, несмотря на эту неприметность, Джон легко смог её заметить, отличить среди весьма густой толпы. На ней был простой серый свитер и синие узкие джинсы — самая обычная одежда, почти никак не выделяющая её, не подчёркивающая её индивидуальность. Впрочем, эту самую индивидуальность подчёркивало нечто другое.
Джон уже не раз замечал, что у неё была интересная речь, выдающая в ней южное происхождение. То, что Элет была не из столицы, явно играло немалую роль в её скромном поведении. Возможно, она боялась что-то не так сказать, неверно произнести, поэтому мало с кем общалась и редко заводила разговор первой.
Но в то же время её необычная манера речи добавляла ей очарования в глазах Джона.
Он повернул к тротуару и чуть затормозил, чтобы не уехать вперёд. Увидев его, Элет остановилась и улыбнулась. Несмотря на то, что девушка почти не нашла друзей и хороших знакомых на курсе, она всегда была очень дружелюбна и улыбчива, и Джону это безумно нравилось.
— Подвезти тебя? — предложил он, повысив голос — пришлось перекрикивать проезжающий мимо них разнообразный транспорт: троллейбусы, автомобили и мотоциклы.
— Тебе же в другую сторону… — растерялась Элет, сжав побелевшими пальцами ремень своей коричневой сумки, перекинутой через плечо.
Это было правдой, но интересно, откуда она знает? Неужели наблюдала за ним каждый раз, когда занятия оканчивались и он выезжал с парковки на своём байке?
— Мне надо сестру из школы забрать, — ответил Джон, и это тоже было правдой, — а школа как раз возле общаги находится. Ты же наверняка в общаге живёшь?
— Да, — покраснела Элет, будто стыдилась этого. Потом она вдруг широко улыбнулась, а глаза её как-то странно засияли. — Ну ладно, поехали.
Она ловко залезла на мотоцикл — Джону даже не пришлось объяснять, куда ставить ноги — и обхватила руками его талию. Тут уж пришёл его черёд краснеть. Разумеется, Элет ещё ни разу к нему не прикасалась, даже руку не жала, а тут…
Джон быстро покачал головой, пытаясь стряхнуть наваждение.
Тут же завёл мотоцикл и ударил по газам.