Ючон застыл статуей в объятиях Чанмина. У него уже тоже не получалось думать связно и трезво. Как-то много всего вдруг. Ну, он и раньше понимал, что Наследнику интересно с ним, иначе с чего тот вдруг стал бы тратить на него так много времени, но чтобы вот так… Рука сама потянулась к волнистым прядям, успокаивающе погладила. Фиано отплатил поцелуем. Кончиками пальцев ласкал лицо Ючона и неторопливо целовал, словно пробуя на вкус губы и упиваясь ощущениями. Потом медленно стянул рубашку и уронил в воду. Ладони прошлись по плечам, спине, спустились на бёдра. И Чанмин чуть отстранился. Забрался в карман и вытащил ту самую баночку, о которой Ючон позабыл. Тёмные брови Фиано выразительно поползли вверх.
― Это… Это мне Джеджун дал… ― пробормотал Ючон, возмечтав провалиться на пару уровней вниз сию же секунду. Чанмин хмыкнул, небрежно положил баночку на плитки возле своей одежды и вновь взялся за пленника. Пришлось переступить ногами и выбраться из брюк. Ючон не знал, что ему вообще делать и как. Всё-таки рядом с ним не просто какой-то парень ванну себе спокойно принимал, а стоял конкретный Фиано, воспринимающий его как вполне себе сексуальный объект.
― Так и будешь трястись?
― Я не трясусь.
― Я вижу.
― Просто… Это сложно.
― Нет ничего сложного. Здесь все братья, просто всегда есть один, который особенно дорог. Вот и всё.
― Особенно дорог? ― повторил Ючон до того, как Чанмин лишил его возможности вновь что-либо сказать. Оставалось лишь таять в поцелуях и чувствовать лёгкие прикосновения ладоней. Потом в ход пошло то самое масло ― подарок Джеджуна. Наследник просто наносил его на ладони и гладил Ючона прямо в воде. Чарующий запах всё равно ощущался отчётливо, а кожа реагировала на прикосновения острее, чем обычно. Других изменений Ючон не заметил.
― А разве в воде не смоется? ― озадаченно спросил он, когда Чанмин вновь нанёс масло на ладони.
― Смоется, но эффект останется. Тебе хватит на пару дней. ― Не отпуская его взгляд, Фиано притянул его к себе и провёл ладонями по спине, ниже. Ючон вздрогнул, почувствовав смелое прикосновение к ягодицам. Пальцы уверенно тронули кожу, скользнули внутрь, заставив опять вздрогнуть всем телом и невольно прижаться к Чанмину сильнее, чтобы избежать более ощутимого проникновения. Не помогло. Наследник едва заметно улыбнулся и погладил там мизинцем, чуть надавил и позволил кончику пальца оказаться внутри. Ючон закусил губу и зажмурился, постаравшись расслабиться настолько, насколько это вообще было возможно. Чанмин коварно этим воспользовался и втолкнул почти весь палец. Получилось легко то ли за счёт масла, то ли за счёт ещё чего-нибудь. Ючон не испытывал желания размышлять на эту тему, просто попытался как-то прекратить безобразие. Как ни странно, Чанмин не настаивал на продолжении. Он послушно убрал руку и продолжил гладить ладонями спину. Зато вот с поцелуями он по-прежнему был настойчивым и неутомимым.
Из воды они выбирались полчаса ― из-за тех самых поцелуев. Чанмин как будто остановиться не мог, или же ему казалось, что нынешнего количества мало. У Ючона же губы просто пылали и, наверное, отзывались бы томным упоением на любое ― даже самое незначительное ― касание. Прямо так ― мокрые и вдвоём ― они свалились на что-то мягкое. Диван? Очень может быть. Или пушистый ковёр. Ючон потерялся в пространстве и не испытывал особого желания заново изучать планировку комнаты, куда больше его беспокоил Чанмин. Как наваждение из сна.
Он думал, что это будет походить на прошлый раз. Зря. Наследник просто провёл ладонью по его груди, но этого хватило, чтобы он выгнулся и закусил губу, дабы сдержать внезапный стон, рвущийся на свободу. Похоже, из-за проклятого масла обострилась чувствительность. И Чанмин это понял лучше, чем он сам.
Пальцы тронули бедро, погладили кожу на внутренней стороне и заставили отвести ногу в сторону. Та же участь постигла и другую ногу. Вот теперь Ючон понял, что означало выражение “быть открытым”. Именно так он себя и чувствовал. Распахнул глаза, чтобы увидеть Фиано ― черты лица, спаянные в своей неправильности в нечто удивительно гармоничное.
Поначалу это было едва ощутимое давление, которое становилось более отчётливым. Без боли, просто мягкое давление. И потом как-то резко ― наполненность, больше, чем надо. Наполненность постепенно перерастала в чувство цельности и удовлетворённости. Ючону захотелось прикрыть глаза и просто утонуть в этом ощущении. Чанмин либо понял это, либо догадался по его виду, и оставил всё, как есть. Дотянулся до губ Ючона и наградил долгим поцелуем. Тепло на губах, тепло где-то глубоко в животе ― и спокойно.
Пожалуй, это и впрямь оказалось совсем не таким, как Ючон себе представлял. Он думал, что это будет гораздо быстрее и менее осторожно, но Наследник обращался с ним, как с хрустальной вазой или фигурками цанского фарфора из дорогой коллекции. Причём Фиано это стоило многого. В тёмных глазах плясали бешеные огоньки ― наверняка Чанмин с трудом держал в узде все собственные желания. Не хотел напугать? Или хотел, чтобы у Ючона остались исключительно приятные воспоминания?
Неважно, в данный конкретный момент Ючон просто испытывал благодарность за терпение и нежность. И ему это нравилось.
Конфедерация Триада
Система Тэлаш
Ёрюнгэ-Тэлаш
Время Х
Поговорить с Джеджуном не получилось. Всё время он ловко скрывался с глаз либо заранее, либо под удобным предлогом, а за два дня до начала Гонки его забрали Фиано с отличительными знаками Совета. Ючону сказали, что “призу” надлежит пребывать под охраной, пока решается вопрос о его принадлежности одному из домов. Ну и, конечно, к “призу” никого не пускали.
Чёрт возьми, кто бы ни выиграл Гонку, у Джеджуна всё равно будет право на просьбу. И Ючон опасался именно этой просьбы. Кто его знает, что взбредёт в голову этому упрямцу…
В тот самый знаменательный и долгожданный день все зрительные залы были битком забиты, вокруг системы носились толпами сайчжики, улаки, яты и даже качжи. Хотелось бы взглянуть на всю кутерьму со стороны и понять, на что походила система Тэлаш для любого случайного свидетеля. Наверное, на огромный космический балаган.
Чанмин позаботился о том, чтобы устроить Ючона в секторе Совета на ёрюнгэ ― как раз напротив стартовой площадки. Внутри зала повсюду мерцали мониторы, и обзор получался почти таким же, как из кабины корабля. Кроме того, Ючон нахально воспользовался ключом Наследника и выбил себе личный монитор, удобное кресло и наушники с микрофоном.
― Нравится?
― Пока не знаю. Шума много.
― Угу, можешь мне что-нибудь спеть, ― предложил Чанмин.
― Угу, и на меня посмотрят, как на психа. Тут же я не один, а весь Совет в сборе.
― Не весь. Юнхо нет, ― педантично поправил Фиано.
― Знаю. У тебя старт скоро. Думай о победе.
― Не хочется. Лучше о тебе думать буду.
― Боюсь, тогда Гонка станет для тебя печально короткой.
― А ты не соблазняй.
― Так я ж ещё и не начинал, ― обиделся Ючон и покосился на соседей ― те с явным интересом прислушивались к его репликам. Вот чёрт. ― Смотри на табло, придурок.
― Смотрю. Кстати, я читал, что у вас есть такой вид развлечения… Человек залазит на стол с шестом, танцует, облизывает шест и в процессе раздевается…
― Знать не хочу, где ты такое вычитал!
― Ага, значит, правда. А можно…
― Нельзя!
― Но почему? Я буду давать тебе золотые монетки.
― Оставь себе.
― Ты станцуешь бесплатно?
― Нет! ― глухо прорычал Ючон. Это уже ни в какие рамки не лезло. Интересно, Чанмин ― гипотетически ― способен хоть пару минут обойтись без яда, иронии, сарказма и насмешек?
― Но мне любопытно. Я же ни разу такое не видел.
― Моему господину позволено многое, но отнюдь не всё.
― А ты вредный.
― Что? Это я вредный? Это ты вредный!
― Одного поля ягодки, чего уж там. Кстати, про ягодки…