Он следил за мной? То есть, мне не казалось, что я стала видеть платформу в окрестностях моего скита чаще, чем раньше. Не казалось. И от этого еще страшнее. Ведь значит это, что влечение его не случилось сиюминутно, просто от того, что мы очутились слишком близко. Это началось давно. И в свете этого понимания мой ему отказ виделся все более опасным.
– Не понимаю. – Его взгляд стал озадаченным. – Нет угрозы, Элли. Я не наврежу тебе. Я не позволю никому сделать этого. Ты одна, ни с кем не связана. Твое тело молодо, и его потребности не угасли. Я хочу их удовлетворять. Я лучший выбор из возможных. Где препятствие?
– Но нельзя же так! – пораженно покачала я головой. – Это так не работает!
– Объясни мне.
– Это сложно, – после секундного раздумья ответила я. Потому что и правда понятия не имела, что сказать ему. – То, как ты подходишь к этому – примитивно. Логично, но примитивно. Будто мы двое животных. Но даже у животных случается симпатия, не у всех, но бывает. Люди не подходят к близости так прямолинейно. Нельзя так. Сказать, у тебя есть потребности, у меня – желание их удовлетворять, давай перейдем к процессу. Это… уродливо.
– Перейти к процессу сейчас мешает мое физическое состояние, – внес уточнение Каратель, и я бы даже рассмеялась этому, не будь все так серьезно. – И я отсмотрел огромные массивы информации по сексуальным взаимодействиям людей. Все, что сохранилось и было собрано. И мой вывод – люди не усматривали ничего неправильного именно в таком подходе. Кое-что мне непонятно осталось, особенно жестокое обращение с женщинами, от которого они как-то получали удовлетворение, спаривание с однозначно непригодными для гибридизации животными, и когда много мужчин использовали для секса одну женщину, не вступая при этом в конфликт и не отбивая право на совокупление предварительно.
Господи, что это он такое отсматривал? И как вообще? Отец говорил, что раньше, до начала Исхода из городов и прилета Карателей, были у человечества всякие чудные технологии. И одной из них была возможность как-то запечатлять реальную или специально сыгранную жизнь людей, а потом воспроизводить. Выходит, у Карателей есть все эти технологии и сейчас? Ну, не удивительно. И что, предки действительно подходили к вопросам… как он там сказал? Сексуальных взаимодействий настолько упрощенно? С животными?! И что это еще за массовые использования мужчинами женщин и жестокое обращение с ними? Я знаю из рассказов, что в самый разгар смутного времени каких ужасов только ни творилось, да и поговаривали о бродячих шайках отчаянных головорезов, в руки которых женщинам живыми лучше не попадать, но кто тех головорезов видел-то в последний раз? Каратели свое дело знают и чисто от них подмели все.
В книгах, оставшихся мне от деда и родителей, было много всего, масса полезной информации, но вот только вопросы отношений между полами у предыдущих поколений там не затрагивались. Уж тем более об интимной их стороне. Не считая разве нескольких изданий по анатомии, акушерству и гинекологии с красочными картинками, пугающими местами до икоты. О том, что книги о любви были, отец упоминал, чаще с насмешкой, конечно. Просто брать подобную литературу в свою библиотеку дед счел излишним и бесполезным.
– Элли? – окликнул меня, задумавшуюся надолго, черный.
– Я не знаю, что ты смотрел. Возможно, прежде и было все так. Но я живу сейчас, и я – это я, а не те женщины. И для меня твой подход пока слишком упрощен и даже отталкивает.
– Пока. – Каратель вычленил из моих слов, очевидно, главное для себя и успокоился, опустив наконец голову на подушку. – Я готов сделать все как нужно.
Ну да, обо мне того же не скажешь.
– Твоя готовность не гарантия моего будущего согласия, – решила я разом расставить все точки.
– А что гарантия? Мне нужно быть с тобой, Элли. Этого не избежать уже. Но я хочу, чтобы тебя это не угнетало.
– Я не знаю что, если честно. Чтобы меня это не угнетало, ты должен мне хотя бы нравиться.
– Вызывать симпатию? Влечение?
– Да.
– Я показал тебе себя там, на дороге. Это было внезапно, признаю. Но я имею шансы тебе понравиться? Я стану таким же очень скоро, обещаю.
Мне вдруг вспомнилось самое наше начало с Джоном. Как он появился впервые в нашем ските с несколькими охотниками лютой зимой, и они застряли из-за разгулявшейся на три дня метели. Его спутники вскоре стали подшучивать над тем, что у Джона язык отнимается в моем присутствии. Он хмурился, но не злился и не отрицал. А уходя, сказал мне, что вернется за мной весной. И вернулся, позвав замуж и предложив переехать в их скит. Получил от ворот поворот во всем, ушел и поселился в излучине Холодного ручья. Построил там шалаш, стал охотиться и носить добычу мне. Проводил каждый вечер, сидя под городьбой, пока мой отец не велел ему к нам перебраться. Как мы стали говорить, сначала по несколько слов, чисто по делу, когда он брался помогать мне везде и со всем. А потом все больше-дольше, и я не заметила даже в какой момент уже не могла и помыслить своего нового дня без него и его голоса. Как случился наш первый поцелуй, а вслед за тем и близость. Естественно, так, словно во мне все вызрело для этого. Стало готово для того, чтобы слиться с ним и отныне быть вместе без малейшего сомнения в правильности происходящего.