Оттилия повернула прочь от людских жилищ и оказалась в Темнющем Лесу. Ей попался старый-престарый кабан, который сослепу не мог понять, кто перед ним. Он привык никому не уступать дорогу в своем краю и щурил на Оттилию глазки, грозно выставляя клыки. Та вмиг насадила его на рога-трезубцы, ударила оземь, разорвала и съела. Ночные птицы, отродясь не видавшие ничего подобного, ужаснулись и подняли спор: видели ли такое птицы дневные? Они кричали-пищали на все голоса, а громадина сказала:
- Мясо жестковато да с душком, - и свистнула.
От свиста падали взлетавшие в панике вальдшнепы и фазаны, рябчики и тетерева. Ящерица выхватывала их из травы языком, приговаривая:
Этим нежненьким мяском
Подзакусим с муженьком!
Потом влезла в болото и, пока перебиралась через него, проглотила великое множество куликов и цапель. И сказала:
Вкусной живности излишек
Подождет моих детишек.
За болотом она стала валить хвостом вековые деревья, чтобы под их вывороченными корнями устроить себе логово. В Темнющем Лесу сделалось так шумно, как не бывало никогда, сколько он стоит на свете. И терпение у Флика дер Флита иссякло. Он решил сурово наказать бесстыдницу.
Флик высунулся из дупла своего вяза и гневно выбил трубку. Тут же над болотом поднялся густой туман и стал окутывать Оттилию. Она должна была превратиться в ничтожную улитку.
Но в ящерице сохранилась волшебная сила повелителя Карпануса - власть здешних духов на нее не действовала. Оттилия дунула - и туман унесло. А грозный Флик обратился в сойку! Ее, словно пестрый лоскуток, закружил и помчал вихрь и швырнул на паровое поле за лесом. Она жалко кувыркалась и не могла взлететь...
Беспомощную сойку увидал хорек Дипс и не замедлил броситься на нее Флик едва успел собрать последние силы. На миг перед носом хорька появилась горящая трубка, в ноздри ударил запах дыма да так, что Дипс опрокинулся на спину. Сойка улетела.
- Что я видел? - несказанно изумился зверек. - Никак это был сам Флик дер Флит! Неужели кто-то смог осилить лесного хозяина? Вот дела-а!
Всполошившись, он кинулся созывать хорьков, куниц и ласок. Все эти хитрые, пронырливые существа поначалу не поверили россказням собрата, но отовсюду долетали те же поразительные вести. Было решено разузнать, что же, на самом деле, случилось?
Хищники хоть и были мелки, но на хозяев леса имели пребольшой зуб. Духи запрещали разбойничать в полную волю, и приходилось в деревне, во дворах и курятниках, искать радость душе. Но люди подсыпали отраву, ставили ловушки страдая от этого, хищники винили порядки Флика дер Флита. Ведь в лесу так много и птичьих яиц, и птенцов, и всякой другой поживы - можно наедаться вдоволь и никуда не ходить.
Ненасытные полчища двинулись по лесу, пожирая все то, что обезумело и не могло спастись. При виде Оттилии хорек Дипс воскликнул:
- Какая могучая! Она не только духов утихомирит - и на людей нагонит страху. Те убегут - вся домашняя птица достанется нам!
И хорьки, ласки, куницы, а за ними и крысы стали приветствовать Оттилию. Они устлали ей логово нежным пухом диких гусят.
- Всесильная, - льстиво проговорил Дипс, - объяви, что мы - твои слуги! И покажи заносчивым зверям свое могущество!
- Позже, - лениво сказала ящерица. - Сначала я погляжу женихов.
Пришли на поклон и волки. Они прознали, что прекрасная Адельхайд не смеет показаться из ручья, а Виллибальд - из Камышового Озера. Сам Флик дер Флит, вернувшись в чащу истрепанной сойкой, сделался кротом и спрятался глубоко под корнями своего вяза. Волки сверкали глазами, скалили зубы и просились к Оттилии на службу:
- Только убей старого зубра и большого лося! А с молодыми мы справимся.
- Так будет, - ответила Оттилия, - если мне найдется жених по вкусу!
Крупные и мелкие хищники побежали по лесу, приглашая женихов к новой хозяйке.
И вот, когда рассеялась утренняя дымка и Оттилия, причмокивая, попивала брусничный сок, явился первый жених. Ветки жимолости перед землянкой раздвинулись - в лучах солнца предстал Рыбакляч. Он освежил акулью голову болотной водицей, кабаньи клыки начистил толченой корой и илом.
- Хм, лицо твое мне нравится. Я боялась, здесь все будут узколицые, как хорьки, мои слуги, - сказала Оттилия и добавила: - Но копыта у тебя совсем сношенные... - Увидев над ними человеческие пальцы с поломанными ногтями, совсем разочарованно заключила: - А такие когти и когтями-то не назовешь.
Рыбакляч вздохнул, подумал и, хрюкнув, сказал:
- На поляне у озера живет непростая ворона. Если ее желчь развести в кипятке да той водой вымыть мои ноги, копыта станут новенькими! А какие вырастут когти!
- Попробуем, - согласилась Оттилия, - но я должна посмотреть и других женихов.
Раздалось хлопанье крыльев, ослиный голос протяжно прокричал:
- Спешу-у-уу, госпожа хорошенькая-а-аа!
И перед нею уселся Жобль. На голой шее стервятника красовалось ожерелье из сухого овечьего помета. В одной мартышечьей лапке он держал старую воловью кость, в другой - обглоданное собачье ребро.
- Хм, голос твой мне нравится. Я боялась, здесь все будут писклявые, как крысы, мои слуги, - заметила невеста. - Но рог у тебя растет сзади, а не спереди.
Жобль ударил воловьей костью о собачье ребро:
- На поляне у озера живет непростой павлин. Если его жир смешать с желчью вороны и натереть мой рог и лоб, то рог у меня тотчас окажется спереди!
- Сделаем, - пообещала Оттилия. - А пока приглашаю позавтракать. Если до конца завтрака больше не появится женихов, пойдем за павлином и вороной.