Неожиданно мы остановились у огромного торгового центра. С необыкновенным проворством для своей массы мой спутник вышел из «мерса», ничего не задев и не сломав. Как же затекли ноги и уже атрофировались ягодичные мышцы. Господи, я еще не умерла? Меня стало слегка знобить, но не от холода.
Одвард, так его звали, взял меня за руку и повел по многочисленным лестницам и переходам мимо всевозможных магазинов. Ощущение того, что ВСЕ смотрят только на нас было кошмарным. Прямо «Моська и слон» из басни И. А. Крылова в лицах. Я раньше никогда не комплексовала по поводу своего небольшого роста, а тут, рядом с норвежским великаном я чувствовала себя недоженщиной, Дюймовочкой, которую случайно могут растоптать и даже не заметить этого.
Наконец, мы вошли в парфюмерный бутик и Одвард с видом тонкого ценителя стал тестировать всевозможные духи. Меня приятно удивило поведение продавщиц, которые немного суетились, но искренне пытались помочь неприглядному мужчине в таком деликатном деле. В конце-концов, Одвард нашел, что хотел, оплатил покупку, самодовольно прошумел шутку, которой все рассмеялись, вручил мне подарок и стремительно пошел прочь.
Мы снова были в пути. И чем дальше мы ехали, тем явственнее я понимала безнадежность своего положения: из такой дали мне уже не добраться до бывших попутчиков.
Через некоторое время мы остановились у неприметного домика, оказавшимся местным кафе. Хорошо, что слово «туалет» на норвежском звучит и обозначает тоже самое, что и на русском, поэтому Одвард сразу понял меня и указал жестом нужное направление. Туалет оказался чистым, уютным местом, с белой двухслойной туалетной бумагой, с жидким мылом для рук, с горячей и холодной водой и с одноразовыми бумажными салфетками для рук. Такой маленький гигиенический рай. Выйдя из туалета, я нашла взглядом своего путеводителя и направилась к нему.
Одард уплетал гамбургер со скоростью звука и, пока я садилась напротив, он уже с ним окончательно покончил. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить невесть откуда взявшуюся в руках дрожь, и взять нож и вилку. Одвард пристально смотрел, как я с усилием режу гамбургер нетупым ножом. Аппетита не было совсем. С трудом прожевав и проглотив первый кусочек, я поняла, что и под дулом пистолета больше съесть не смогу. Отодвинув тарелку, я взяла чашку с чаем и стала медленно пить. Каково же было мое удивление, когда Одвард спокойно принялся доедать мою порцию.
Поездка до места назначения закончилась через двенадцать часов. Я находилась в полном ступоре: никаких мыслей, чувств, эмоций или страхов. Лишь в момент парковки у красивого дома я слегка встрепенулась, не веря своим глазам. Это – его дом? Но пошли мы не на парадное крыльцо. Мы спустились в… подвал. Оказалось, что Одвард снимает благоустроенный подвал площадью около ста квадратных метров, а хозяева живут на верху.
Последним усилием воли я заставила себя принять душ. Члены тела с трудом слушались меня, я в буквальном смысле слова валилась с ног. Вопрос о близости уже меня не мучил. Мне было уже все равно: где, с кем, сколько, как. Мои честь и достоинство упорно молчали, не подавая признаков жизни, а мозг после душа, вообще, отключился. Я смотрела на все как бы со стороны, хотя все происходило именно со мной. Меня раздевали, ласкали и гладили огромные пальцы…, а я, как партизан, молча и мужественно сносила все происходящее.
Одвард оказался неплохим любовником и настоящим джентельменом. Сразу после «того как» он сказал роковые слова на английском: «выходи за меня замуж, твои дети – мои дети». Я заплакала… и согласилась.
Ровно через секунду Одвард заснул. Счастливчик. Я же чувствовала такой огромный душевный стресс, что никак не могла отключиться. Весь мой жизненный опыт оказался абсолютно бесполезным и я не могла проанализировать сложившуюся ситуацию. Я постаралась мыслить позитивно, стараясь внушить себе, что смертельная опасность миновала и все будет хорошо, что пора спать, спать, спать, но… громоподопный храп и взрывоподобное пердение Одварда прервали и свели на нет все мои попытки забыться в спасительном сне.
Утром Одвард побрился и я увидела довольно симпатичное лицо викинга. «Утро вечера мудренее» – именно так учили недотеп в русских народных сказках. Вобщем-то, не такой он и страшный, как показался мне вчера, а очень даже добрый и немного привлекательный.
Но на этом сюрпризы не закончились. Застилая кровать, я как-то, между прочим, заметила, что простыни настолько старые, что прорвались в некоторых местах, а двуспальное ложе – это сделанный из обыкновенных досок настил, стоящий на березовых чурках!