– Это не какая-то дрянная сплетня, – отрезала Миранда, – а я не Кэрри Фишер.*
– Я не говорю, что ты должна вывернуть свое грязное белье, но, когда люди купят твою автобиографию, они прочтут ее твоим голосом в своей голове, захотят услышать, что привело тебя к моде, что сделало тебя такой успешной. Когда я прочитала это - я не почувствовала тебя. Ты слишком сдерживаешь себя. Тебе придется позволить маленькой частичке себя просочиться сюда.
– Ты хочешь, чтобы я выглядела мягче, – сказала Миранда с явным презрением в голосе, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть на Энди. – С кем, по-твоему, ты работаешь, Андреа? Я не знаю, что творилось в твоей глупой маленькой голове, пока ты колесила по всей стране, тратя свое время и вытворяя со своей жизнью Бог знает что, но я не такая женщина. Может, тебе стоит вернуться к своим воспоминаниям немного повнимательнее.
Энди готовилась к жестокой реакции, но она забыла, какой беспощадной может быть Миранда. Она выпрямилась и подняла пронзительный взгляд, позволяя словам проникнуть в нее.
– Я не думаю, что это какая-то история искупления успешной женщины, я не настолько глупа, чтобы совершить эту ошибку, – прямо сказала Энди, – однако я также не думаю, что ты совершенно бессердечна, и у меня даже есть доказательства этого. Какое бы сердце у тебя ни было, ты должна показать его. Люди из кожи вон лезут, чтобы получить возможность поработать с тобой, и я думаю, в этом есть нечто большее, чем твоя слава и статус.
– Мне кажется, ты переоцениваешь людей, – сказала Миранда. – Все всегда чего-то хотят, Андреа. Даже ты.
Энди вздохнула.
– Эй, я не собираюсь отрицать, что я много от этого получу. Но ты наняла меня. Я очень сомневаюсь, что ты бы уважала эти рабочие отношения, если бы я просто соглашалась со всем что ты говоришь. Мне больше не двадцать три, Миранда.
– Если бы, – сказала Миранда, – тогда было бы намного проще.
Энди сопротивлялась желанию закатить глаза.
– Послушай, думай об этом вот как. Ты могла бы опубликовать это посмертно, если ты не хочешь присутствовать при этом, но, по крайней мере, оставь после себя историю, которую люди найдут вдохновляющей – что твои дочери найдут вдохновляющей. Руперт Мердок* потратил годы, рисуя твою очень специфическую картину. Это твоя возможность изменить повествование.
– Что, если я не хочу это менять. Что, если я хочу это закрепить?
– Тогда сделай это, но этот черновик не делает ни того, ни другого, - прямо сказала Энди. – Это скучно. Что-то, чем ты, безусловно, не являешься.
Миранда подняла голову к потолку.
– И я согласилась на это, – сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Да, ты, – подтвердила Энди. – Так что давай начнем с самого начала и посмотрим, где мы можем привнести немного света.
Миранда закатила глаза, но потянулась за ручкой и бумагой, чтобы делать заметки, а Энди направила ее внимание на первую страницу.
Было уже одиннадцать часов вечера, когда спина Энди сказала достаточно работе за столом Миранды, не говоря уже о том, что она изголодалась.
Она полезла в сумку за злаковым батончиком, и ее желудок заурчал при мысли об этом.
– Ты хоть представляешь, сколько в нем сахара? – с отвращением спросила Миранда.
– Да, но не все из нас способны часами обходиться без еды, – угрюмо произнесла Энди, когда с гримасой на лице растирала спину.
Миранда откинулась на спинку стула, на ее лице не было никаких признаков усталости.
– Полагаю, у тебя один из этих гибких графиков работы нового поколения – сказала Миранда с явным отвращением, – и вместе с этим совершенно непрофессиональный дресс-код, – добавила она, махнув рукой на одежду Энди.
– Это должно быть какая-то запись, – усмехнулась Энди. – У тебя ушло больше трех часов, чтобы оскорбить мой наряд.
– Ну, я просто не хотела, чтобы ты дулась из-за этого весь вечер. Я помню твою способность часами выглядеть как щенок, которого пнули.
– Я никогда так не делала!
Миранда подняла брови, оспаривая это утверждение, и Энди опустилась еще ниже в кресло.
– Может быть, раз или два, – неохотно признала она.
Миранда покачала головой, едва заметная улыбка приподняла уголки ее рта.
Энди ухмыльнулась, прежде чем откусить еще кусочек от батончика.
Миранда сняла очки и провела рукой по волосам.
– Думаю, на сегодня достаточно, – сказала она тихим голосом даже для пустого кабинета.
Энди кивнула, скомкав обертку в руке и запустила ее в мусорную корзину рядом со столом Миранды.
– Дай мне знать, когда внесешь изменения, о которых мы говорили сегодня вечером, а затем я подробно пересмотрю первые две главы и отправлю изменения тебе на утверждение. Как я уже говорила, если все в порядке с тем, чтобы иметь общий документ для нас двоих, то это облегчит первоначальные изменения.
– Если ты настаиваешь.
– Мне бы не хотелось прыгать туда - сюда, но, если ты захочешь, чтобы я что-нибудь проверила, просто дай мне знать. Это твоя книга, ты все контролируешь, я здесь только для того, чтобы помочь тебе это сформировать, – сказала Энди, и полезла в сумку чтобы достать визитку, перевернула ее и записала свой личный номер, прежде чем передать Миранде.
– Если тебе нужно будет поговорить в нерабочее время, – объяснила Энди, прежде чем потянуться за пальто и надеть его.
Миранда собрала свои заметки, закрыла свой экземпляр рукописи и отодвинула его в сторону, прежде чем снова потянулась за очками и Книгой.
Энди недоверчиво наблюдала за этим, но все же решила ничего не говорить. Она наклонилась и подняла с пола сумку.
– Ну, тогда до скорой встречи?
Миранда просто кивнула и открыла Книгу.
Энди покачала головой, потом повернулась на каблуках и пошла к двери.
***
Миранда смотрела поверх Книги, как Андреа уходит, молодая женщина слегка качала головой, направляясь к лифту.
Когда она исчезла за углом Миранда закрыла Книгу, зная, что все равно не сможет сосредоточиться.
Она взяла визитку Андреа и рассеянно повертела ее в руках. Андреа Сакс, старший редактор издательства «Начало». Она доросла до этого сама, в этом не было никаких сомнений. Эта женщина рождена для печати. Миранда видела это, когда она работала у нее ассистентом.
О, не для издательства как такового, для чего-то лучшего. Она дала Андреа рекомендацию для «Зеркала» не для того, чтобы до конца своих дней она была журналисткой в какой-нибудь газете уровнем ниже среднего. На самом деле, она сделала это, рассчитывая на прямо противоположное. У нее было ощущение, что реалии настоящей журналистики обрушатся на Андреа, и, надеялась, что это приведет ее к альтернативному направлению.
Она не ожидала, что из-за этого она покинет Нью-Йорк. Это было прискорбно.
Однако, огонь все еще был там. Интеллект, драйв, амбиции. Это осталось нетронутым, несмотря на все, что произошло в ее жизни с тех пор, как она сбежала из Парижа.
Миранда перестала крутить визитку и посмотрела на личный номер, который ей так легко дали. Она должна была знать. С того самого дня, как она увидела ее на ступенях здания, ей нужно было знать, что стало с Андреа Сакс. Та девочка была ближе всех, к ее наставничеству из всех помощников, что у нее были, и ей все еще было обидно, что она так или иначе допустила ошибку. Она просчиталась, уверенная, что Андреа была более беспощадна, чем кажется.
Она не рассчитывала привлекать ее к этому проекту, но как только она просмотрела ее профиль LinkedIn, эта идея не покидала ее голову. Она провела собеседование с четырьмя новыми редакторами за этот промежуток времени, и ни один из них, казалось, не соответствовал. Она не доверяла им, хотя с какой стати она чувствовала доверие к Андреа Сакс было выше ее понимания. Возможно, это была ее непоколебимая преданность. Возможно, она надеялась, что увидит это снова.