— Лучше уж так, — убежденно сказала она, — чем видеть изо дня в день одни и те же лица, жить в городке, который гниет заживо, где соседи знают о ваших делах больше, чем вы сами.
— А о ваших делах люди тоже знают больше, чем вы сами?
— Во всяком случае, им так кажется.
— Веселей! — сказал я. — У вас ведь есть Чарли.
— Чарли? — переспросила Мариан. — Ах да, понимаю.
— Если вы уедете в большой город, вам придется расстаться с Чарли. Не забывайте, что ему здесь нравится.
— Вы меня дурачите или серьезно пытаетесь доказать, что здесь лучше?
— Просто задаю вопросы. Как насчет того, чтобы поделиться со мной кое-какой информацией?
Она краем ложечки разломала остаток мороженого на мелкие части, а потом перемешала их, пока на дне бокала не осталось ничего, кроме жидкости.
— Давайте посмотрим, правильно ли я вас поняла, Дональд, — снова заговорила Мариан. — Вы на кого-то работаете и пытаетесь получить информацию. Если я сообщу вам что-нибудь стоящее, вы за это не заплатите — во всяком случае, пока не поговорите с кем-то.
— Верно, — сказал я.
— Тогда зачем я стану вам о чем-то рассказывать?
— Просто ради дружбы и сотрудничества.
— Послушайте. Мне не нужны деньги. Вернее, я не знаю ничего, за что стоило бы платить, но постараюсь вам помочь. Если я это сделаю, вы поможете мне найти работу в городе?
— Откровенно говоря, я не знаю, где можно устроиться. Я мог бы познакомить вас с человеком, который поможет вам.
— Если я помогу вам сейчас, вы… вы поможете мне, когда я приеду в город?
— Конечно, если смогу.
Она задумчиво помешивала ложкой остаток мороженого. Потом сказала:
— Вы просто играете со мной. Это ваша работа. Вы приехали сюда для розыска. Вы считаете, что у меня есть какая-то информация, и пытаетесь ее получить, не объясняя, зачем это вам нужно. Так?
— Правильно, — сказал я.
— Ну хорошо, — продолжала Мариан. — Тогда я буду играть с вами в ту же игру. Если я смогу у вас что-то выпытать, я это использую.
— Что ж, это справедливо.
— Только не говорите потом, что я вас не предупреждала.
— Конечно, не буду. Вы же только что предупредили меня.
— Что вы хотите узнать? — спросила она.
— Вам известно, где сейчас миссис Линтиг?
— Нет.
— В архиве вашей газеты есть ее фотографии?
— Нет.
— Вы их уже искали?
Мариан медленно кивнула. Казалось, ее больше всего сейчас интересуют остатки мороженого на дне бокала.
— Когда?
— Месяца два назад.
— Кто разыскивал ее в тот раз?
— Человек по фамилии Кросс.
— Вы, наверное, не помните его инициалов?
— Он останавливался в гостинице, так что вы их без труда узнаете.
— А что ему было нужно?
— То же, что и вам.
— Как он выглядел?
— Лет сорока, коренастый, почти совсем лысый и большой любитель сигар. Дымил все время, пока сидел у нас в редакции.
— Кто следующий?
— Молодая женщина.
— Молодая женщина?
Она кивнула.
— Кто такая?
— Она назвалась Эвелин Делл. Вам не кажется, что это звучит как фальшивка?
— Многие имена звучат фальшиво.
— Но это особенно похоже на подделку.
— Наверное, потому, что у нее и вид был фальшивый? — предположил я.
Она немного задумалась.
— Вы правы. В ней было что-то ненастоящее, не могу сказать что, но какая-то неестественность.
— Как она выглядела?
— Я думаю, вы попали в точку. Выглядела она фальшиво. Она старалась казаться шумливой и немного распутной. Но была она совсем другой. Она была тихой и очень незаметной, словно все время ходила на цыпочках. У нее была пышная фигура и одевалась она по моде, и, уж поверьте мне, ее одежда всегда подчеркивала фигуру. Но она была чуть-чуть чересчур хорошенькая, чересчур сладкоречивая, чересчур девственная.
— А она не производила впечатление непорочной?
— Нет. Но вам следовало бы с большим почтением говорить об Эвелин Делл. Я думаю, что она родственница миссис Линтиг.
— Она так сказала?
— У меня создалось впечатление, что она ее дочь от первого брака.
— Какого же тогда возраста должна быть миссис Линтиг?
— Не такая уж старая, около пятидесяти. По-моему, Эвелин Делл была еще совсем ребенком — тайным ребенком, когда ее мать вышла за доктора Линтига.
— Значит, сейчас ей должно быть двадцать восемь или около того.
— Да, примерно. У нас никто не знал, что у миссис Линтиг была дочь.
— Здесь она останавливалась в гостинице?
— Да.
— Сколько пробыла.
— Кажется, неделю.
— А чем она здесь занималась?
— Пыталась найти хорошую фотографию миссис Линтиг. Я знаю по крайней мере четыре, которые она купила, — старые снимки из семейных альбомов. Она их все куда-то отправила. В гостинице мне рассказывали, как она отправляла несколько фотографий и очень беспокоилась, чтобы их уложили в гофрированный картон.
— А адрес вам в гостинице сказали?
— Нет. Она отправляла их из почтового отделения, но картон для упаковки доставала здесь. Служащие гостиницы видели, что там были фотографии.
— Что-нибудь еще? — спросил я.
— Это все.
— Спасибо, Мариан. Не знаю, насколько это мне пригодится, но надеюсь, что польза будет. Если все будет нормально, я заплачу вам за это. Немного, но заплачу. Люди, на которых я работаю, не слишком щедры.
— Не беспокойтесь. Давайте лучше поиграем в другую игру.
— В какую?
— Вы выпытали у меня все, что смогли. А теперь я попробую от вас чего-нибудь добиться. В какой-то степени я вам помогла. Если я приеду в город и стану искать работу, вы мне поможете?
— У меня небольшие возможности.
— Я понимаю. Вы сделаете, что сможете?
— Да.
— Вы долго собираетесь здесь пробыть?
— Не знаю. По обстоятельствам.
— У меня могут быть новости. Где вас можно будет найти, если понадобится?
Я достал карточку, на которой было напечатано только мое имя, и написал адрес и номер комнаты, где находился офис Берты Кул; если письмо придет по этому адресу, его сразу передадут мне.
Мариан с минуту разглядывала карточку, потом спрятала ее в сумочку и улыбнулась. Я подал ей пальто и отвез ее домой. Мариан жила в двухэтажном каркасном доме, который давно пора было покрасить. Перед дверью не было таблички, какие обычно висят на доме, где сдают меблированные комнаты, и я подумал, что она снимает комнату у какой-то семьи. Я не слишком задумывался над этим, так как не сомневался, что в любой момент смогу узнать о ней все, что захочу. Как Мариан признала, люди в городе больше знают о ее делах, чем она сама.
Судя по тому, как девушка держалась, она надеялась, что я не стану пробовать поцеловать ее на прощанье, и я не стал этого делать.
Когда я вернулся в гостиницу, была уже почти полночь. Сигара, которую я предложил ночному дежурному, сразу сделала его более покладистым. Вскоре я уже держал в руках книгу регистрации и еще через пять минут нашел записи о Миллере Кроссе и Эвелин Делл. Я подумал, что адреса фальшивые, но на всякий случай незаметно переписал их, пока дежурный возился с коммутатором.
Когда он вернулся к столу, мы немного поболтали, и он сказал между прочим, что мисс Делл приехала поездом, что ее чемодан был в пути поврежден и что она взяла об этом письменные показания у носильщика и у портье гостиницы. Он не знал, возместили ли ей убытки.
Узнав, что можно отправить телеграмму из телефонной будки, я передал Берте Кул следующее:
«Медленно двигаюсь вперед. Узнайте все об иске против Южной Тихоокеанской железнодорожной компании, о возмещении убытка за поврежденный багаж. Иск был подан в Оуквью недели три назад, возможно, от имени Эвелин Делл. Могу ли я заплатить двадцать пять баксов лицу, дающему полезную информацию?»