Лось отошел от собачьей будки, взглянул на небо. Анекдот про махновца, который пришел домой, оказался правдой жизни.
– Часть оружия надо на завод оружейный отвезти, а то тут патрон специальный, под наши винтовки не годится.
Паша уже ничего не понимал. Крысюк явно не тянул на защитника Святой Руси. Лось, похоже, его поддерживал. Кому мы помогли?!
По улице с диким визгом пронеслись дети. Один из них размахивал черной тряпкой. Женщина, которая стояла ближе к осколкам, ахнула и понеслась за малолетним безобразником.
Вылез на улицу матрос давешний, смотрит, зубы скалит.
Лось тяжело вздохнул и подошел к Паше.
– Поговорим не здесь, за хатой.
За хатой росла старая, толстая, ветвистая слива.
– Мне белогвардейцы представлялись какими–то не такими, – вздохнул Паша, – Крысюк этот скорее на бандита какого–то смахивает.
– Держись за дерево. Взялся? Крепко держишься? Ты угадал.
– Не понял.
– Паша, смотри на жизнь философски. Ну махновец, ну и что? Зато у него жена хорошо готовит.
Паша почему–то не упал в обморок, но Лось до этого не знал, что можно орать на кого–то шепотом.
– А им сказать слабо? – Лось не испытывал пиетета к золотым погонам, тем более не убили, накормили от пуза. Да и Крысюку есть за что воевать – за жену и кусок своей земли. Вполне реальная цель.
– Я не собираюсь помогать бандитам.
– А гонителям прогресса, значит, помогать можно. В селе хоть один грамотный человек есть?
– А тебе зачем?
Черт! Сопляк этот! Услышал. Босой, бесшумно ходит. Босой–то он босой, а вооруженный – за плечами вот такенная фигня висит. Винтовка какая–то короткая, что ли.
– Письма писать? – сопляк шмыгнул носом, поправил свою жуть с прикладом.
– Да письма я и сам писать могу, мне про село интересно.
– А тебе зачем? – махновец попался настырный.
– Ну не был я никогда в селе, – развел руками Лось, – а говорят, что там все неграмотные.
Сопляк выпучил глаза. Чего только на свете не бывает.
– Какая винтовка странная, – вклинился в разговор Паша.
Сопляк чихнул, хорошо еще, что отвернулся.
– Яка ж то винтовка? То маузер с прикладом. Дурные вы какие–то, с города.
– А ты, Ременюк, умный, значит.
Матроса черти принесли. Услышал, зараза рыжая, ужас Балтийского флота.
– А шо, нет?
Матрос развел руками.
– А умные люди гранатами рыбу в копанке глушат? А умные люди в ту копанку падают потом?
Ременюк чихнул еще раз.
– А рыба там хоть была? – у Паши в семье рыбалку любили все, включая бабушкиных подружек.
– Нет, – матрос явно наслаждался воспоминаниями, – ее для стирки выкопали. Граната коту под хвост.
– И как там на Балтике? – Лось понял, что лучше сменить тему.
– Никак. Я с Черноморского флоту. Это ж где вы такое взяли? Я про автомат Федорова слышал, но ваши курятник насквозь прошили. Трех курей в клочья.
Лось мысленно обделался. Идиотская книжка! Идиот ее автор! И Паша тоже идиот!
Кто две недели мозги компостировал на тему «наши наивные предки ничего не заподозрят»? Вот, пожалуйста – наивный предок – любопытный, как сестра младшая, даже хуже.
– Секретный английский проект.
– Да ну? – матрос не купился.
– Вот ты про Майкла Коллинза слышал?
– А это хто?
– Махно знаешь?
– Знаю.
– А Коллинз – это его ирландский вариант.
– И чего?
– Так в Ирландии этот завод и стоит, а люди детали потихонечку воруют. Надо же чем–то воевать.
– А вы где взяли?
– Купили. Все деньги потратили, – сокрушенно пожал плечами Паша, – мои родители меня наследства лишили. А по курятнику зачем стрелять?
Ременюк злорадно рассмеялся. А не надо меня перед усем селом позорить!
– Предохранитель проверял.
Лось не выдержал.
– А гранату в сортир не бросали?
Матрос прыснул.
Паша провел его недобрым взглядом.
– Отстал ушлепок.
Лось не обратил на эту характеристику местного жителя никого внимания. Его куда больше интересовал гужевой транспорт – телега, разрисованная в цветочки. Маки, если точно. Здоровенные красные маки. Сопливый Ременюк ползал под этим кошмаром гаишника, смазывая оси чем–то черным и липким.
– Масло?
– Деготь. Не, дядьку, вы точно городской.
– А куда собираешься?
Ременюк чихнул, забавно при этом дернувшись под телегой.
– Сено красть.
Паша утратил дар речи. Ненадолго.
– Может, все–таки купишь то сено? Люди ж трудились.