— Спишь ещё? Ниночка, сооруди нам две большие кружки кофейка покрепче и не пускай пока никого ко мне.
В кабинете директор издательства «Прогресс» повесил плащ в шкаф и прошёл к тумбочке с вазой стоящей в углу. Оглянувшись чуть воровато на дверь, он вытащил из вазы бутылку с чёрно-сине-жёлтой этикеткой.
— Плиски болгарский, сейчас по сто грамм принять надо, отметить второе рождение, — следом из тумбочки появились две небольшие хрустальные рюмки. Волеслав Николаевич налил из початой бутылки в них жёлтую жидкость и не чокаясь опрокинул в себя. Тут же наполнил вновь и только теперь передал вторую рюмку Костику.
— Что случилось, дядя Волеслав, почему нас в бомбоубежище загнали, — Левин и не заметил, как тоже пивнул плиски. Приятное тепло побежало по пищеводу.
— Вас загнали! Всю страну загнали… Весь мир загнали. Я всех подробностей, естественно, пока не знаю, а может и не узнаю. Кто-то атаковал военно-морскую базу США в Испании. Атаковал ядерной бомбой. Все, я так понимаю, подумали на нас и стали готовить ответный удар. Но видимо созвонились Черненко и Рейган и наши объяснили, что ни как к этому не причастны. После это подтвердили снимки со спутников. Тогда американцы отменили пуск ракет, ну и наши тоже. Сейчас там в Испании выясняют, что же произошло. Но ядерный взрыв был точно и очень мощный, как двадцать Хиросим. Там должно быть половина Испании в руинах. Я как узнал, прямо со Старой площади бросился звонить в Аэрофлот. Про тебя вспомнил. Нет, говорят, самолёт приземлился планово. Всё, больше ничего не знаю. А давай ещё по одной! Не каждый день удаётся конец света пережить!
Событие шестьдесят девятое
Человек всегда расслабляется и теряет бдительность, выяснив, что запланированная неприятность случится не прямо сейчас, а немного попозже.
Макс Фрай
Добираясь назад, на «Динамо», Левин поразился с какой скоростью паника распространяется в народе. Около всех продуктовых магазинов стояли длинные очереди. И это, надо понимать, ещё ведь внутри магазинов толпятся люди. Сметут все продукты и главный ходовой товар — соль и спички. Так и будут потом лежать упаковки соли в шкафу на кухне пока не закаменеют. А спички дети истратят, мастеря «поджиги» или бомбочки.
Команда оказалась в холе, там у черно-белого Рекорда больше сотни человек столпилось. И кроме самбистов спортсменов хватало. Давали балет Чайковского людям вместо новостей. И не подозревал Левин, что все самбисты сборной СССР балетоманы. Квасин протолкался к Чернигину.
— Узнал чего? — все сто человек повернулись к Владимиру Ильичу.
— Хм, немного. На юге Испании на американской базе взорвалась атомная бомба. Сначала подумали на нас, ведь это страна НАТО, но потом созвонились наши с Америкой и вроде всё утряслось, — сообщил скудные новости Левин.
Народ разочаровано махнул на него руками.
— Это все знают. Сообщили недавно. Угадал ты Квасин. Пророк настоящий. Предскажи, что дальше будет? — Чернигин чуть склонил голову к плечу, предлагая Вангу новоиспечённому попророчествовать.
— А чего будет? Соль всю раскупят. Спички. Перловку. Сахар, наверное, тоже. И водку.
— А водку почему? — окружили предсказателя самбисты.
— Жидкая валюта.
— Ладно, мужики, нечего тут толпиться. Наговорит этот пацан вам сказок, а вы сдуру побежите соль покупать. Пойдёмте в спортзал. Там разомнитесь, а я пока в Спорткомитет позвоню, — главный тренер сборной СССР по самбо призывно махнул рукой, приглашая команду за собой.
Через час команду распустили по домам. Не будет чествований и награждений публичных. В солидарность братскому испанскому народу в стране объявлен трёхдневный траур.
Владимир Ильич перед тем, как отправиться в Гольево решил заехать домой и в метро решил, толкаясь в переполненном вагоне, что ну его этот общественный транспорт, поедет в «Завет Ильича» на отцовской волге.
К дому подходил Левин как настоящий разведчик, оглядывался, нагибался, чтобы шнурок на кроссовке перевязать, даже в пустынном переулке на подходе к дому повернул назад и пару сотен метров проделал в противоположном направлении. И никакой слежки за собой не заметил. Если она и была, то либо он совсем неумеха, что недалеко от правды, либо уж очень хороши топтуны из наружки. Один раз, завязывая в третий раз шнурок, Левину показалось, что женщина с коляской на него слишком внимательно смотрит. Но женщина прошла мимо и больше не оглянулась. Сделал тогда вывод, что дело не в личности Константина Квасина, а в белой куртке с тремя красными полосками от адидасовского костюма. На эту мысль натолкнул Владимира Ильича заплакавший в коляске ребёнок. Это был бы перебор, если в наружке используют сотрудниц с настоящими грудными детьми. За день погода в Москве почти наладилось. Солнце даже временами стало выскакивать из разрыва в облаках, вот Владимир Ильич и поменял мокрый ветряк на сухую куртку от спортивного костюма. Сейчас ещё такие времена, что на человека в джинсах или в импортной спортивной куртке оборачиваются. Сам только что оглянулся на прошедшую мимо девушку в джинсовой мини-юбке. Нда, хороша Маша, да не наша.