Мышкин помог организовать все через своих людей в ОДВФ, но дальше я буду действовать сам. Слишком тонкая работа, слишком много личного. Да и рисковать лишними свидетелями не стоит.
Хотя, Мышкин уже наверняка все вынюхал и узнал, с кем я решил полететь в небо в эту субботу. Глушков тоже наверняка в курсе. Но он пока далеко. От него приходят зашифрованные весточки.
В камине потрескивали поленья. Я подошел к окну, вглядываясь в сумеречную Москву. На душе было муторно. Использовать чувства Анны, ее детскую мечту о небе в своих корыстных целях. Эх, какой же я подонок.
Но другого пути нет. Мне нужна информация о планах «Сталь-треста», и Анна пока что единственный путь к ней. Слишком многое поставлено на карту.
Я достал из сейфа план полета. В субботу на Ходынке показательные выступления. Громов будет демонстрировать новый АНТ-3. А потом… потом я предложу Анне подняться в воздух. Вдвоем. Старенький «Авро» ждет на дальней стоянке, все документы готовы.
Она не заподозрит подвоха. В том-то и дело, что она слишком чиста душой для таких подозрений. Слишком… настоящая.
Я снова взял в руки фотографию девушки. Вгляделся в открытое, одухотворенное лицо. По-детски припухлые губы, легкий румянец на щеках, живой блеск карих глаз.
— Прости, девочка, — прошептал я. — Прости, но другого пути нет.
За окном громыхнул первый весенний гром. Начиналась гроза. Я аккуратно спрятал фотографию в сейф, проверил документы для завтрашнего ужина. Пора собираться, в восемь у нас встреча в «Праге».
В висках стучала предательская мысль: а может, все-таки не стоит? Может, есть другой способ? Но я задавил эти сомнения. На войне как на войне. А это война, пусть и без выстрелов. И в этой войне все средства хороши.
— Идем! — сейчас она потянула меня к самолету, не в силах больше ждать. — Надо сначала хотя бы посмотреть поближе.
Ага, она еще не до конца поверила в возможность полета. В прошлый раз, во время знакомства, я уже покатал ее на самолете. В небе над Москвой.
Теперь следующий шаг это дать ей возможность самой усесться за штурвал. Вполне логичное решение.
— Можно не только посмотреть, — я помог ей надеть кожаный шлем и очки-консервы. Летный комбинезон, который я заранее приготовил, оказался ей чуть великоват, но это только добавляло очарования.
«Авро» поблескивал свежей краской в утреннем свете. Я помог Анне забраться в кабину, попутно объясняя назначение приборов. Она слушала с жадным вниманием, то и дело перебивая вопросами, точными, профессиональными. Настоящий технарь, несмотря на внешнюю хрупкость.
Устраиваясь в кабине позади нее, я на мгновение прикрыл глаза. Вспомнил как она рассказывала о папках с грифом «Совершенно секретно», лежащих на ее рабочем столе в конструкторском бюро «Сталь-треста». Там, среди чертежей и расчетов, наверняка есть ответы на мои вопросы. Надо только разговорить ее. Сегодня, после полета, когда эмоции будут зашкаливать…
— Готова? — спросил я, берясь за рычаги управления.
— Да! — в ее голосе звенело такое неприкрытое счастье, что все мои сомнения на миг отступили.
Двигатель заревел, винт закрутился, размазываясь в сверкающий диск. «Авро» начал разбег по траве Ходынского поля.
«Прости меня», — мысленно повторил я, когда земля ушла вниз и Москва раскинулась под нами причудливым узором улиц и площадей.
А впереди было только небо. И ее счастливый смех, доносившийся сквозь рев мотора.
Москва проваливалась вниз, превращаясь в игрушечный макет. Анна восторженно вскрикнула, когда «Авро» сделал первый вираж, и я почувствовал, как она инстинктивно вжалась в меня.
— Потрясающе! — кричала она, перекрывая рев мотора. — А можно еще выше?
— Можно все! — я повел машину вверх, к редким весенним облакам.
Она была создана для неба, это чувствовалось в каждом ее движении, в каждом возгласе. Когда я передал ей управление, она справилась почти без подсказок.
— Смотри, вон Кремль! — Анна слегка повернула голову. — А там Москва-река! Господи, как же красиво!
— Хочешь научиться сама водить самолет? — я наклонился к ее уху, чувствуя знакомый аромат жасмина от ее волос.
— Еще спрашиваешь! — она рассмеялась, и в этом смехе было столько счастья, что все мои коварные замыслы на миг отступили куда-то далеко — Это же мечта всей моей жизни!
Мы летали почти час. Я показал ей основные приемы пилотирования, дал почувствовать машину. Она схватывала на лету, словно всю жизнь только этим и занималась.