— Знаешь, после твоего нелепого объяснения и всех этих дурацких отговорок, я уже и не знаю, каков ты на самом деле. Никогда бы не подумала, что ты такой сказочник и фантазёр, врёшь и глазом не моргнёшь. Неужто ты думаешь, что я проглочу всю эту чушь? Нет уж, дорогой, я не настолько глупа.
— Любимая, дай мне шанс всё исправить. Я не знаю, почему эта женщина оболгала меня со всех сторон. Клянусь, у меня с ней было только один раз. Я ничего не рассказывал ей про Севку и никогда не придумывал, что ты больна. Как только вернёмся домой, я обязательно поговорю с Галиной и выясню, для чего ей всё это нужно. Нет, лучше давай вместе расспросим её обо всём. Ты сама увидишь, что нет у меня к ней никаких чувств.
— Это уже не важно, Гена. Я не хочу ничего выяснять. Какая теперь разница было у тебя с ней раз, два, или на протяжении полугода? Может она где-то и врёт, но это ничего не меняет. Между нами всё кончено, незачем сохранять видимость семьи. Ты можешь уходить к ней, пусть родит тебе ребёнка, совет вам, да любовь.
Тем временем, виновница этого разговора тряслась в старом автобусе, среди таких же, как она сама. Галина работала в компании уже больше полугода и имела право на две недели отпуска.
Женщина поехала навестить своего мужа, отбывавшего наказание за преступление, которого он не совершал. Они поженились совсем недавно, в колонии, хотя были очень давно знакомы, можно сказать тысячу лет.
Галине тогда было что-то около 20, Клим был у неё первым мужчиной. Он был намного старше, умнее, а ещё очень красив, чем и пленил молодую неопытную девчонку. Она забеременела, но не успела рассказать об этом, как возлюбленный тут же перестал выходить на связь.
Аборт Галя делать не стала, она родила больную девочку, которую помогала воспитывать мать. Жизнь как-то не задалась, после Клима были только случайные связи, но замуж она так и не вышла, кому нужны чужие проблемы?
Она уж и не чаяла когда-нибудь вновь встретиться с отцом своей дочери, когда тот вдруг объявился, спустя 15 долгих лет. Клим нашёл её новый номер телефона каким-то чудом, позвонил и рассказал, где находится.
Поначалу Галина отказывалась общаться и винила во всех своих бедах, но потом сдалась под его напором. С тех пор звонки стали регулярными, они общались на протяжении нескольких месяцев, хотя это было запрещено законом.
Но сидельцы народ ушлый и всегда найдут возможность обойти все препоны. Кроме того, были ещё письма, полные невероятной нежности. Клим признавался ей в любви, а потом предложил пожениться, чтобы им разрешили свидания.
На тот момент Галина уже жила в Тюмени, неподалёку от места его отсидки, дочь осталась жить с бабушкой. Главная цель переезда была ещё и в том, чтобы быть как можно ближе к главной виновнице полученного Климом срока.
Если бы не Люба, они бы давно поженились. Кто знает, возможно и дочь родилась бы здоровой? Галя быстро забыла, что врачи предупреждали, что ребёнок болен, и она знала об этом заранее.
Всё шло по заданному плану, Галине удалось устроиться в компанию, так сказать, внедриться в самое логово врага. Кроме того, Клим поставил перед ней задачу во что бы то ни стало затащить шефа в постель, но с этим были небольшие трудности.
Потом была свадьба в колонии и трёхдневное свидание с мужем, по возвращении из которого и случился тот самый корпоратив. Галя и правда была беременна, но только не от Гены, а от мужа.
По его настоянию она оставила свою девичью фамилию, чтобы ни у кого не вызывать подозрений. Во всяком случае, на работе факт её замужества остался для всех незамеченным.
Галина тогда отпросилась всего на один день, на понедельник. Она уехала в пятницу вечером, а уже во вторник вышла на работу и приступила к своим обязанностям. О том, что жене удалось скомпрометировать шефа, Клим узнал по телефону и стал настаивать на встрече.
Для того, чтобы им разрешили свидание, Галя взяла у гинеколога справку о беременности. Она собиралась лично сообщить мужу о том, что ждёт ребёнка. Клим хоть и знал о больной дочери, но никогда о ней не расспрашивал. Он только сказал, что всегда хотел сына.
Глава 30 Всё не так, как кажется…
Пройдя несколько этапов проверки на предмет провозки запрещённых к передаче вещей, Галина наконец получила вожделенный пропуск. Войдя в комнату для свиданий, без сил опустилась на стул.
В последнее время женщину не покидало предчувствие неминуемой беды, от которого хотелось выть в голос. Она уже была готова дать волю слезам, но тут послышались шаги и в дверь вошёл дражайший супруг.
Стараясь совладать со своими чувствами, Галя проглотила комок в горле, несмело улыбнулась и кинулась к мужу на грудь. Всем своим видом она показывала, как сильно соскучилась.
Галя очень его любила и одновременно боялась. Клим был резок и нетерпелив. Он с порога накинулся на жену, грубо сорвал с неё одежду и повалил на кровать. Было больно и неприятно, но она молчала, подчиняясь его натиску.
Когда муж тяжело задышал и наконец откинулся на подушки, Галина перевела дух и встала, чтобы сходить в душ, но не тут-то было. Он снова набросился на неё, прижимая к узкой кровати своим тяжёлым телом.
— Пожалуйста, Климушка, отпусти, ты делаешь мне больно.
— Больно говоришь? А с ним было хорошо?
— Ты это о ком?
— О твоём любовничке шефе, о ком же ещё? Как он в постели, лучше меня?
— Я тебе уже говорила и ещё раз повторю, у нас с ним ничего не было.
— Поклянись жизнью дочери.
— Нет, не буду, нашей дочери и без того несладко приходится. Вместо того, чтобы в свои неполные 15 общаться со сверстниками и радоваться жизни, Анюта прикована к инвалидному креслу.
— А вот это уже не моя вина, что ребёнок родился нездоровым.
— Я тоже в этом не виновата. Ты тогда как в воду канул, я не знала, что думать и очень сильно нервничала, видно это сказалось на ребёнке. При родах она шла ножками, а не головой, акушерка попалась неопытная, повредила малышке тазобедренные суставы.
— Бедная моя, сколько всего тебе пришлось пережить. Никто тебя не обвиняет, но и я, знаешь ли, тоже не по своей воле оказался в заточении.
— Знаю, это всё она натворила, сама убила своего мужа, а тебя подставила. Я только поэтому и согласилась помочь, она должна за всё заплатить.
— Непременно заплатит, Галчонок, рано или поздно, но это случится. А пока не упрямься и расскажи подробности своего свидания. Я вовсе не дурак и знаю, как было на самом деле. Ты у меня баба аппетитная, самый сок, любому мужику будет за счастье тебя приласкать.
— Ну почему ты мне не веришь, любимый? Я ни за что бы не позволила этому мужику до себя дотронуться, ведь у меня есть ты.
— Да брось уже заливать, как будто все 15 лет разлуки ты хранила мне верность. Или скажешь, не было у тебя никого за это время?
— Почему не было? Было, признаю.
— Вот и славно. Тогда не притворяйся и расскажи, как прошла ваша свиданка.
— Чем угодно могу тебе поклясться, но только не жизнью дочери. Даже если бы я и захотела, он ни на кого не смотрит, для него только Люба свет в оконце. На работе все об этом говорят, многие пытались отбить его у жены, да где там?
— Так я и поверил, Любке почти полтинник, неужто ему не обрыдло ублажать её рыхлое тело? А тут ты подвернулась, да ещё и сама себя предложила.
— Вовсе она не рыхлая и выглядит молодо, несмотря на свой возраст.
— Так, я не понял, Галюня, ты на чьей стороне?
— На твоей конечно. Я ненавижу их, так же, как и ты. Как представлю, чдто они с тобой сделали, обоих убить готова. Пожалуйста, верь мне, любимый, у меня и правда ничего с ним не было. Он бы просто не смог, я же ему снотворного подсыпала.