Вспомнив о неумерших, старший страж злобно приоткрыл жвалы, с которых закапала желтая, густая слюна, и передернул лапами, едва не свалившись с транспортной нити. Если эти слуги Разрывающего Сети появятся, то все будет потеряно, а ему останется только попросить кого-нибудь из подчиненных умертвить командира, как не исполнившего приказ самой Великой Матери. Не хотелось бы, но лучше так. Мать ведь придумает казнь куда как более болезненную, фантазия на такие вещи у нее неисчерпаема. Не стоило удивляться ее гневу, ведь произошло нечто невероятное. Не неумершие забрали подготовленную к праздничной трапезе, непригодную к размножению, мутировавшую самку, а она сама сбежала. Как?! Кто ей помог?! Не могла она самостоятельно бежать! Великая Мать сейчас допрашивала охранявших жертву стражей, не способных объяснить, куда это из-под их жвал подевалась узница. Следы бежавшей вели в этот заброшенный промышленный паутинник, и перерыть его необходимо до основания, даже если для того придется расплести его на отдельные нити.
Ни один из стражей не видел, что вслед за командующими поисковым отрядом двигалась в некотором отдалении полупрозрачная, почти невидимая тень. Она беззвучно скользила по боковым нитям, прячась за обрывками и лохмотьями паутины. Старший страж очень удивился бы, если бы заметил ее. Альбинос. Чрезвычайно редкая мутация. Очень маленький для арахна, меньше метра ростом альбинос. Белесый, полупрозрачный, истощенный паук с шерстью, цветом сливающейся с паутиной и почти незаметный на ее фоне. Да и запахов непонятное существо не испускало, что еще удивительнее. Таких обычно уничтожали сразу после рождения, непонятно, как этому удалось выжить. Да мало того, что выжить, так еще и научиться использовать собственную внешность для маскировки. Однако старший страж его не видел, потому удивляться было некому.
Рхуу-Марга тенью скользил за стражами и пытался понять, что делать дальше. Убийцы вышли на охоту за единственным близким ему существом, единственным, пожалевшим когда-то несчастного изгоя. А теперь Тра-Лгаа сама изгой, за ней самой послан отряд стражей. Рхуу тысячу раз готов был отдать ради нее собственную жизнь, если бы это только могло спасти арахну. Когда чудом бежавшая Тра добралась до этого заброшенного паутинника и сообщила, что ее собираются заживо съесть во время праздника, Рхуу поначалу просто не поверил и растерялся. Ее? Съесть?! Да как же это?! За что? Ведь существа такой невероятной доброты он еще не встречал. Ее-то за что?!
В свое время Рхуу-Марга выжил по какому-то невероятному стечению обстоятельств. Проверяющие на генетическое соответствие вылупившихся детенышей служители отвлеклись на что-то, а ощутивший непонятно как опасность для себя крохотный бесцветный паучок спрятался среди лохмотьев паутины. Его не нашли, с альбиносами, способными принимать цвет любой поверхности и не издавать запахов, в Паутинниках сталкивались чрезвычайно редко и не знали как с ними бороться. Прячась ото всех, паучок долго пробирался по темным закоулкам, пока не добрался до этого заброшенного паутинника. Инстинкт помог ему найти яму с биомассой и с голоду он не умер. Говорить арахн тоже умел, дети их расы вылуплялись из коконов с некоторым начальным сознанием и знанием базового языка запахов. Почему так вышло, никто не помнил, скорее всего какой-то из экспериментов полубезумных “сверхгениев” оказался удачным. Однако говорить паучку было не с кем, учиться не у кого, он до смерти боялся всех и прятался даже от других изгоев. Впрочем, мало кто из них общался с себе подобными, стражи не раз ради развлечения устраивали охоту на беглецов, притворяясь такими же. Поди, угадай, что перед тобой изгой, а не страж. Лучше спрятаться, а то мало ли. Всяко безопаснее будет. Но на самцов почти не охотились. Живут себе где-то, подальше от глаз, и пусть им. Все равно ведь потомства не оставят, и гнилые гены не распространятся, а это являлось главным.
Но однажды произошло чудо. В заброшенном паутиннике появилась донельзя любопытная, редкостно красивая сине-желто-алая самочка. Будущим Матерям позволялось буквально все, вот они и шастали повсюду, удовлетворяя свою непомерную любознательность. Способны ли они к размножению можно было понять только после достижения самкой определенного возраста, а до достижения его она считалась будущей Матерью, и относились к ней соответственно. Тра-Лгаа с самого раннего детства была одной из самых неугомонных, и только она добралась до бывшего промышленного паутинника, принявшись исследовать его. Изгои в панике разбегались, заслышав запах самки. Да и то, чаще всего юных самочек сопровождали отряды стражей, особенно в дальних путешествиях. Однако Тра-Лгаа пришла сама, никто ее не сопровождал. Наверное, она сбежала, Рхуу этого не знал и не спрашивал потом у нее. А началось их знакомство совершенно случайно. Тра-Лгаа внезапно остановилась и уставилась на клубок рваной паутины, за которым спрятался перепуганный альбинос.
– Не бойся, я ничего плохого тебе не сделаю, – запах феромонов юной самочки оказался столь обольстителен, что Рхуу не выдержал и шевельнулся. – Я тебя вижу. Выходи.
Как околдованный, альбинос послушался и показался. Он и представить себе не мог такой красоты. Длинная шерсть арахны переливалась под лучами красного солнца и колыхалась под ветром, фасеточные глаза блестели искренним любопытством. Он с тоской посмотрел на себя – едва ли метровый, полупрозрачный паук с белесой, противного оттенка шерстью. И стоять рядом с такой красавицей стыдно. Почему-то ему совсем не было страшно, ни капли. Наоборот, интересно.
– Расскажи мне почему ты здесь живешь? – спросила Тра-Лгаа.
– А где мне еще жить? – удивился изгой. – Если меня кто из стражей увидит, то сразу убьет. Я ведь прозрачный. Хорошо хоть здесь не особо трогают.
– Но почему? – запах юной самочки источал искреннее недоумение.
– Ты разве не знаешь, что любой, отличающийся от других, подлежит уничтожению? Я только родился, только понял кто я, а меня сразу убить собрались. Ну, я и спрятался...
Тра-Лгаа долго не верила ему, не могла поверить, что в родных Паутинниках происходят такие ужасы, но дружба будущей Матери и изгоя-альбиноса началась в тот день. Каждого прихода арахны Рхуу ожидал, как прихода божества. Как ожидает дождя иссушенная донельзя земля. До сих пор ведь у него никогда не было друзей, он почти ни с кем не говорил, только изредка общаясь с другими изгоями. Никогда до встречи с Тра-Лгаа он не думал, что кто-нибудь может относиться к нему, белесому, противному альбиносу с такой добротой. Арахна рассказывала ему о жизни в больших жилых паутинниках, о том, чему ее учили, об огромном космосе, в котором кружились вокруг разноцветных звезд тысячи и тысячи населенных миров. Рхуу далеко не во все верил, но слушал рассказы подруги с огромным интересом. Иногда она даже позволяла ему расчесать свою сине-желто-алую шерсть, и молодой арахн буквально млел от счастья. Эта странная дружба продолжалась несколько циклов, а потом Тра-Лгаа перестала приходить в заброшенный паутинник. Рхуу долго тосковал по ней, но поделать ничего не мог, да и жизнь брала свое. А вчера арахна, после шести циклов отсутствия, появилась снова и нашла старого друга. Оказалось, что она бесплодна и ее назначили главным блюдом на ближайшую праздничную трапезу Старших Матерей Паутинника. Вот тут-то и выяснилось, что она еще и мутант, что для нее чужие чувства столь же открыты, как и свои собственные. Именно благодаря этой особенности Тра-Лгаа могла отыскать любого спрятавшегося, именно потому легко входила в доверие к самому трусливому изгою. О чувствующих в среде арахнов ходили запретные легенды, когда-то каждая Мать являлась такой, но те времена давно прошли, и чувствующих объявили мутантами, подлежащими смерти. Хорошо хоть об этом никто не знал, у юной арахны хватило ума скрыть свои способности, а то бы ее убили немедленно.