— Время двигаться дальше? — с небольшой полуулыбкой спросил Трарег.
— Да, — оглянувшись на него, ответил Блэр, — время двигаться дальше.
========== Не ходите за тёмный угол ==========
«Не ходите за тёмный угол» —
Шепчет миру письмо на стене.
От письма того капли льются,
Утонуть чтобы в красной реке.
Перед надписью сотни трупов,
Отощав, на перинах лежат.
Стоит в воздухе страх и смута —
Уже мертвые сильно смердят.
Нет ни шепота там, нет и крика —
Стихли стоны, и лязг лишь судьбы,
Что металлом рисует на коже
Рассекает покров тишины.
«Не ходите за тёмный угол» —
Шепчет миру письмо на стене.
Жаль, что видно его очень редко —
Когда молния вдарит в окне.
По палате летало эхо —
Зарождалось то в редких шагах,
Сквозь завалы которые бродом
Пробирались на целых ногах.
О углы его плечи побиты,
А глаза разъедает тьма.
Тихо капает кровь с его пальцев —
Тех, которых лишилась рука.
«Не ходите за тёмный угол» —
Шепчет миру письмо на стене.
Что-то тихо его повторяет,
Зарываясь у трупов в норе.
Тусклый зал вдруг зелёным вспыхнул —
Свет дорогу тому освещал,
Что исчезнуть во тьме побоялся -
Стиснув камеру, слабо дрожал.
По стене разъезжали руки,
Алой краской рисуя тропу.
По кускам, по ногам пробирались
Сквозь побелку те струи к углу.
«Не ходите за тёмный угол» —
Шепчет миру письмо на стене.
Слышит он у спины дыханье,
Жаром что так и манит к себе.
«Что ль глаза твои всё проглядели?» —
Расступилась вдруг та тишина,
Когда сиплый смешок в ней раздался,
Выливаясь прям из-за угла.
«Здесь же сказано — вот: “Не ходите” —
Убегай, коли жизнь ценней.
Что же, псих, ты тогда позабыл здесь?» —
Спросил нож, отходя от дверей.
«Не ходите за тёмный угол» —
Шепчет миру письмо на стене.
За ним жизнь отдавать придётся,
Коль зашли — не противьтесь цене.
Странник вдруг от стены ужаснулся,
Грянул гром, оглянулся палач:
Повторял псих сквозь зубы: «Обманщик…
Не услышишь прощальный мой плач».
Клинок горло неспешно разрезал,
Хватку быстро разжала рука,
Зелень в глазе столь быстро погасла,
Сколь накрыла подвал тот тьма.
«Не ходите за тёмный угол» —
Шепчет миру письмо на стене.
Живых нет, а тела прибывают,
Чтобы слечь на кровать в темноте.
«В чем подвох?» — спросит вдруг читатель,
А подвох тот, читатель, в том,
Что залитая молнией надпись
Находилась за ним — за углом.
Комментарий к Не ходите за тёмный угол
Кто-то может сказать, что в этом стихе мало от Outlast и, возможно, будет прав. Что ж, в своё оправдание скажу лишь то, что стих рассчитан на людей с фантазией.
========== Мышечная память ==========
Тёмный зал разразил скрип старой двери. Спокойно ударившись петлями о раму, старый кусок тёмно-коричневого дерева стряхнул с себя остатки стекла, так неудачно выбитого во время драки. Осколок въелся в руку. Странно, и откуда только у него силы, чтобы пронзить человеческую плоть?
Он отпустил дверную ручку, ловко скользнув слегка влажной ладонью по отполированному металлу и обернулся к выходу спиной. Зал. Идеально просторный, идеально пустой и идеально мертвый.
Босые ноги не без удовольствия сделали первый шаг по красной ковровой дорожке с жёлтыми полосами по краям. Откуда же он знал, что там, в кромешной тьме, на чью власть посягала только свеча на подсвечнике, эти полосы были действительно жёлтыми? Непонятно. Знал, и всё — запомнил до мельчайших деталей и подробностей всю красоту этого места. Наверное, он это сделал, когда выключал тот старый проектор. О да, тот старый и странный аппарат, мотающий по кругу пустую плёнку и так сильно напоминающий в те моменты его собственную голову. Работает — да, но есть ли результат?
А кто он, этот «Он»? Чье имя больше никогда не разорвёт прочную плёнку тишины лишь потому, что даже носящий это имя не помнит его? Он не знал. Не знал, кто или кем был. А вот важно ли это? Неужели действительно важно то, кем был этот странный силуэт, идущий промеж одинаковых рядов коричневых кресел, чей перед был оббит красным материалом? Неужели впрямь так необходимо выделить одну фигуру из того десятка трупов, что своей кровью перекрасили дорожку в бордовый, отдельным именем? Нет. Конечно же, нет.
Итак, Он оказался впереди всех. За его спиной остались ряды одинаковых стульев, колонны одинаковых трупов и необычайно разные узоры, что окрашивали собою стены этого места. Впереди всех Он. Он и сцена.
Шаг, ещё шаг. Как странно знакомо поскрипывают ступени — тепло, словно от подсвечника. Почему же тогда так не скрипела дверь?
Там, во всепоглощающей тьме, в иссушенном от информации поле, его глаза нашли оазис — мягкий символ, чьи контуры так плавно обтекал желтоватый свет свечи. А может, это темнота? Живая, сплоченная? Нет. Нет, не глупи. Но сам он чёрный.
Он внимательно в смотрелся в странно молчаливый объект любопытства. Знакомый. Его руки легкими движениями пробежались по жизни, задевая её светлые и тёмные полосы. Ничего. А что должно быть? Он выбрал одну из светлых полос и надавил.
Знакомо. Он слышал это раньше. Прекрасный звук. Или отвратительный? Он ударил по двум полосам. Как странно сложились его пальцы, и как нелепо покалывали его недавно зарубцованные раны. Можно ли остановится?
Мозолистой фалангой, он нащупал ещё одну полосу. Тёмную. Но жизнь не должна быть столь проста. Он сел за столь же чёрный стул, что стоял рядом и вновь одновременно ударил тремя пальцами по полосам жизни. Звук стал приятнее, это да… Что будет, если ударить не синхронно?
Стоящий на странном предмете… нет… на странном инструменте подсвечник скапливал вокруг себя медленно тающий воск — Он высвободил вторую руку, потому что его душа хотела большего, чем три или четыре… клавиши. Его жизнь хотела большего.
Но кто Он? Кто этот человек, что медленно, но уверенно, ускоряет движение рук на странном инструменте? Откуда он пришёл? Была ли это та дверь, в которую проник странный силуэт минутами назад или это был кто-то совершенно новый, вселившийся в его оболочку? Неважно. По крайней мере Ему.