Лера целенаправленно идёт к холодильнику, но по дороге чуть не встаёт на шпагат. Её ноги разъезжаются в разные стороны, будто кто-то неожиданно решил превратить кухню в телешоу «Танцы на льду». Лишь чудом Лера вовремя успевает одной рукой инстинктивно схватиться за столешницу кухонного гарнитура, а другой опереться об обеденный стол и ничего себе не сломать.
Эмотикон Леры сейчас (> x <!)
Она смотрит под ноги и только сейчас замечает, что кафельный пол в кухне похож на самое настоящее минное поле. Он буквально усеян разбитыми куриными яйцами вперемежку с каким-то белым порошком. Что это? Штукатурная смесь на гипсовой основе? Сахарная пудра? А может быть, кокаин? Лере даже не приходит в голову, что это может быть самая обычная пшеничная мука высшего сорта. Мало того, до сегодняшнего дня она даже не подозревала о её существовании в доме, потому что мать никогда не пекла ни блинов, ни оладий, ни чего-нибудь подобного и к тому же съедобного. Интересно, что же здесь произошло и кто устроил весь этот беспорядок? Психолог? Предки? Разум подсказывает Лере, что вероятны оба варианта. Скорее всего, родители пытались избежать наказания за её арест при помощи первого, что попалось им под руку. Или Психолог таким образом умело замёл свои следы. По крайней мере, ни следов борьбы, ни крови она не замечает. Всё выглядит так, будто неумелая хозяйка решила испечь пирог. Однако, уже в момент подбора необходимых ингредиентов её нервы сдали, пока она решала, на какое наименьшее число кусков ей потребуется разрезать его так, чтобы можно было поделить поровну между всеми гостями. А может быть, Лера опять что-нибудь упустила из виду? В очередной раз она оглядывается по сторонам.
Эмотикон Леры сейчас :-0
Среди всего этого творческого беспорядка, словно белая ворона, явно выделяется раздвижной обеденный стол. Его поверхность девственно чиста, как отформатированный на низком уровне жёсткий диск. Если, конечно, не считать золотисто-белый айфон матери и стильный йотафон отца, благополучно оставленные ими на противоположном от Леры краю стола. Они лежат рядом, намертво сцепившись друг с другом своими молекулами, словно дрожа от страха, что их бросили хозяева. Такие маленькие и беззащитные, словно груднички, брошенные на голодную смерть без материнской груди. Странно, но Лера никак не может припомнить случая, когда бы видела эти смартфоны отдельно от предков, так сказать, предоставленными самим себе. А всё потому, что для её родителей они служили своеобразной заменой младшим детям, на зачатие которых они в своё время так и не решились. А младших, как известно, любят почему-то больше, чем старших. C’est la vie.
А ведь было время, когда она не считала их своими соперниками. Может быть, очень давно, ещё в глубоком детстве Леры, так оно и было, но не сейчас. Несмотря на то, что Лера стала взрослее, умнее и временами даже понятливее, чем раньше, она до сих пор не может свыкнуться с той мыслью, что телефоны для её родителей дороже, чем их единственная дочь. А потому решила поступить со своими предками точно так, как они в своё время поступили с ней: просто взяла и попыталась их разлюбить, что сделать на самом деле не так-то просто. Но ещё сложнее оказалось их простить. Она до сих пор не может толком понять, получилось это у неё или нет.
Бирюза, застывшая в уголках её глаз, намекает, что нет. Q.E.D.147
Осторожно ступая по кафелю и стараясь обходить стороной опасные участки с разбитыми яйцами, Лера огибает стол и вплотную приближается к смартфонам родителей, лежащим на самом его краю. Как это ни странно, но в её голове в этот момент не возникает ни одной мысли о том, чтобы раз и навсегда избавиться от этих назойливых «умников». И всё же Лера смотрит на них вовсе не с безудержной ненавистью или бессмысленной ревностью, мгновенно пожирающими сердце, словно саранча. Наоборот, она смотрит на эти маленькие коробочки из пластика и металла с сожалением.