Как известно, мечтать не вредно.
Лера не сразу обращает внимание на то, что она снова осталась в палате наедине с бабушкой и своей совестью. Сжимая свой любимый смартфон в руке, она думает, с чего ей начать: сначала отключить бабушку от аппарата ИВЛ и уже затем сделать с ней селфи или сначала сфотаться, а потом её отключить.
Для Леры эта дилемма оказывается потруднее доказательства гипотезы Римана154. Но почему нужно обязательно её отключать? Откуда в ней столько циничности? Ведь сознание Лагшмивары, возможно, ещё живо, просто оно крепко спит. Конечно, существует крохотная вероятность, что её бабушка всё слышит, ощущает и, возможно, даже мыслит, просто отреагировать никак не может. Бывали случаи, когда даже самые безнадёжные больные, пролежавшие в коме не один десяток лет, приходили в себя.
Собственно, над всем этим она и размышляла, пока Психолог занимался её искушением. Но, перебрав множество вариантов, всё же осталась при своём категоричном мнении, что ни в коем случае нельзя оставлять свою бабушку в живых, ведь кома – состояние непредсказуемое. Лера не уверена, что будет застрахована от ситуации, когда Лагшмивара в самый ответственный момент может очнуться, открыть глаза и испортить ей селфи. Нет уж, бабушка-фотобомбер на заднем плане ей вовсе не нужна. К тому же её всё равно скоро отключат, когда в конце месяца родителям Леры придёт счёт из клиники за оказание медицинских услуг, а оплатить его просто будет некому. Так зачем пытаться бессмысленно оттягивать то, что неизбежно должно случиться?
«Уш лутьше эта сделаю йа, чем какая-та неизвесная бабуле тётка», – думает Лера и, не моргнув глазом, выключает аппарат ИВЛ.
Искусственные лёгкие аппарата останавливаются, прекращая вибрацию непрерывного газового потока. Кислород перестаёт поступать в дыхательные пути Лагшмивары, но Лере кажется, что бабушка ещё несколько секунд после отключения ИВЛ пытается сделать вдох самостоятельно. Однако тело её по-прежнему остаётся неподвижным. Если и есть внутри него какая-то внутренняя борьба за выживание, то Лера её просто не замечает. Зато кардиомонитор, стоящий рядом с кушеткой Лагшмивары, мгновенно обнаруживает нарушения ритма её сердца и, когда они выходят за установленные границы, выдаёт сигнал тревоги.
Эмотикон Леры сейчас (> x <!)
Она не припомнит, чтобы в её планах было груфи с медперсоналом клиники, поэтому мысленно торопит бабушку поскорее отправиться к праотцам. Лера боится, что не успеет сделать задуманное селфи, ведь ей обязательно нужно, чтобы в кадр попал экран кардиомонитора. Это будет являться своеобразным доказательством, что она действительно сделала себяшку с только что умершей бабушкой. Поэтому Лере приходится терпеливо ждать, пристально следя за тем, как кривая на кардиомониторе постепенно превращается в прямую горизонтальную линию. Убедившись, что дело сделано, она быстро огибает кушетку и садится поближе к телу бабушки так, чтобы на заднем плане был виден кардиомонитор.
Эмотикон Леры сейчас :-))))))
«Ну ка, бабуль, скажи чиииииз!» – думает Лера и, улыбаясь во весь рот, делает селфи.
Не успевает она встать с кушетки, как в бокс врывается та самая медсестра, которая должна была дежурить за дверью. Видимо, она услышала сигнал тревоги, но по какой-то причине (неужели дело рук Психолога?) задержалась, дав Лере фору всего лишь в пару минут. Однако, хватило их с лихвой. Неестественно выпучив свои прожекторы, медсестра молниеносным движением подскакивает к аппарату ИВЛ, чтобы его включить. Лера едва успевает соскочить с кушетки и забиться в угол. Следом за медсестрой в бокс вбегают ещё трое. Два медбрата и врач-реаниматолог. На Леру они не обращают никакого внимания, поскольку их первоочерёдная задача – попытаться вернуть к жизни их пациентку. Они плотным кольцом окружают кушетку и пытаются вновь запустить сердце Лагшмивары. В ход идут все средства – от дефибриллятора до молитв и призывов вернуться. Только всё тщетно.
А в это время Лера, воспользовавшись общей суматохой, на цыпочках крадётся к выходу. Ей хочется побыстрее уйти из этой больницы и в спокойной обстановке послать своё селфи на конкурс. У двери она оборачивается и с удивлением смотрит на врачей, ещё не смирившихся с потерей старушки и по-прежнему пытающихся бороться с её смертью.
«И чо ани так стараются? Ана бы всё равно кони двинула!» – думает Лера.
А потом бежит без оглядки.
154
Одна из семи математических проблем тысячелетия, за докозательство каждой из которых положен приз в 1 миллион долларов США.