– Шибко испужалась, касатики, шибко. Меня аж чуть инфракт не хватил!
– Не волнуйтесь, принесём мы ваши таблетки. А пока никуда не выходите. Хорошо?
Бабка согласно кивнула, перекрестила полицейских и скрылась за соседской дверью.
В квартире было пугающе тихо. Ни посторонних шумов, ни шорохов. Только ходики на кухне давали о себе знать. Стараясь идти как можно тише, полицейские взяли ключ и на цыпочках подобрались к двери комнаты, которую бабка сдавала Камински. Тот, что повыше, негромко постучал в дверь и позвал Глеба по имени. Ответа не последовало. В это время второй, коренастый, осматривал замочную скважину. Ключ, которым Камински закрыл дверь изнутри, был ещё в ней. Вытолкнув его запасным, полицейские открыли дверь и встали на пороге как вкопанные.
Это было стандартное жилище холостяка, ведущего затворнический образ жизни и следующего основным принципам минимализма. Раскладушка, стол и компьютерное кресло с высокой спинкой – вот и вся мебель, которая здесь была. На стене – постер Уоррена Робинета163. На полу – стопка книг по программированию и маленький кактус в горшочке. В комнате царил полумрак. Единственное окно было плотно зашторено, но даже при таком плохом освещении было очевидно, что в комнате происходила какая-то борьба. Только между кем? Ведь Камински запер себя изнутри. Полицейские медленно двинулись к окну, чтобы открыть шторы и осмотреться получше, и вдруг заметили в дальнем углу чьё-то тело. Скорее всего, это и был бабкин квартирант, но по инструкции стоило в этом удостовериться.
Человек не двигался. Он находился в компьютерном кресле, спиной к полицейским, поэтому толком рассмотреть его издалека было нельзя, как, впрочем, и понять, жив он или мёртв. Решив пощупать пульс, тот полицейский, что был повыше, подошёл к телу незнакомца и, заглянув в лицо, в ужасе отшатнулся, едва сдержав позывные рвоты. В кресле, откинувшись на спинку, словно отдыхая после тяжёлого дня, сидел труп мужчины с выколотыми глазами. Из левой глазницы его торчала шариковая ручка, с конца которой на живот трупа по-прежнему стекала какая-то водянистая влага и прозрачная, почти желеобразная масса. Этой же субстанцией вперемежку с кровью была частично залита клавиатура ноутбука, стол и пол вокруг кресла. Зрелище было не для слабонервных, но расслабляться полицейским было некогда. Нужно было дальше выполнять свои должностные обязанности. Документов при трупе не было, зато они обнаружили нечто более любопытное.
– Гляди, по-моему, у него что-то зажато в кулаке, – подметил коренастый.
– Сейчас посмотрим!
– Может, сначала вызовем опергруппу и опросим свидетелей?
– Да погоди, всегда успеем. Тем более он никуда отсюда не убежит, не так ли?
В руке у трупа полицейские нашли скомканную записку. По-видимому, предсмертную. Что произошло в этой комнате, служителям правопорядка ещё предстояло выяснить, и записка могла здорово в этом помочь. Однако, разобрать, что в ней было написано, оказалось совсем непросто: то ли Камински был в невменяемом состоянии, то ли писал ногой, а не рукой. Пока коренастый полицейский изучал эти неразборчивые каракули, другой дотошно осматривал компьютерный стол Глеба, заляпанный кровью.
– Слушай, я могу, конечно, и ошибаться, но, по-моему, тут написано что-то вроде «только не включайте видео, а то». Дальше не разобрать, кровью заляпано.
– Ничего, эксперты потом расшифруют. Кстати, смотри, у него на ноутбуке и правда какой-то видеоролик поставлен на паузу. Может, он и стал причиной его самоубийства?
– Ты думаешь, он покончил с собой? Тебе не кажется, что несколько странным способом? Мог ведь, например, из окна выброситься или повеситься. Зачем же так жёстко-то себя уродовать?
– Не знаю, – пожал плечами тот, что повыше, – да кто их, самоубийц этих, разберёт. Может, случайно в Интернете нашёл видео в стиле ню со своей девушкой в главной роли, вот и с катушек слетел. А чо, давай посмотрим, может, и правда улика важная!
– Ладно, только смотри, больше ничего не трогай, я сейчас опергруппу со следователем вызову да покурю и сразу вернусь, – сказал коренастый и поспешно вышел из комнаты.
– Давай короче, а то всё кино пропустишь!
– Постараюсь!
Вернувшись, он увидел странную картину. Его напарник сидел в кресле, где до недавнего времени находилось тело Глеба Камински, и что-то быстро набирал на клавиатуре ноутбука. Сам же труп программиста лежал поодаль. Коренастый сразу же обратил внимание, что в правой щеке покойного зияет дыра, будто бы кто-то вырвал из неё целый кусок мяса. Но не успел он ничего сказать, как его напарник повернулся к нему лицом и прохрипел не своим голосом: