Очередной удар попытался прервать мой монолог и подставив руку, я принял удар на блок. Пролетев снова сотню метров, приземлился с переломанными костями и разорванной конечностью.
— Да-да, ты понимаешь к чему я клоню и из-за этого бесишься ещё сильнее. Правда в глаза колит. Но всё могло быть ещё куда хуже, друг. Намного хуже!
— То что кому-то ещё хуже, не значит что моё сердце не разрывалось от боли! — взревел Алый Мудрец и взмыл в небо после чего град алых стрел укутал всё.
Одна за другой стрелы вонзались в моё тело и затем их наконечники начали разрастаться кровавым плющом, что жёг каждый нерв своим касанием. Это была самая мучительная из его пыток. Но даже так, спустя минуту или вечность, я не потерял нити своих размышлений и продолжил говорить.
— Ты показал мне всё? Вроде да. Но может я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаешься, чёртов социопат! — продолжал кричать Алый Мудрец, уже решивший что я просто в целом чёрствый и бесчеловечный кусок дерьма и со мной не о чем говорить, а потом он просто пытался сломать моё сознание.
— Социопат? Да ты сам куда больше походишь на социопата, чем я! — воскликнул я, после чего перехватил голой рукой лезвие его косы.
Схватившись за неё двумя руками, Алый Мудрец попытался вырвать своё оружия, как вдруг порыв ветра ударил прямо в его лицо, подняв капюшон. И слетела тьма с его лица. Никакой не мудрец скрывался за балахоном, как и не монстр, а просто… просто обыкновенное лицо, обыкновенно человека, который был невероятно слаб, как и все мы.
— Столько раз ты мне показывал своё прошлое… я полностью прочувствовал его, поверь, — говорил я, всё ещё держа лезвие, несмотря на то что оно прорезало плоть и стукалось о кости пальцев. — Каждый раз когда плакал ты — плакал я. Ту любовь, которую ты испытывал и ту боль, когда она ушла… да, я никогда в жизни такого не чувствовал. Именно поэтому мне трудно сказать сколько мы уже тут с тобой сражаемся. Ведь я отрубался много раз и замыкался в себе, но…
Я перевёл взгляд на косу, что дрожала и руки которые не могли её вырвать. В глазах же Алого Мудреца появился страх, запахло слабостью, которую он чувствовал, но ещё не мог понять в чём подвох.
— Одного я понять не могу. В твоих воспоминаниях и чувствах было так много «я», но неужели ты ни разу за всю жизнь не попытался подумать о том, что чувствовали они? Глядишь бы и жить полегче стало, нет? — и сжав пальцы я разнёс лезвие косы, после чего подошёл вплотную к Алому Мудрецу. — Хватит винить других и думать, что тебе кто-то должен.
И поток моего сознания, что находился всё это время под давлением, вдруг протиснулся в незримые щели сознания Алого Мудреца. Словно клин моя точка зрения стала пробиваться всё глубже и глубже, а просто игнорировать её он не мог, ведь она уже была частью его.
Сначала он убивался из-за того, что его одноклассники уже многого добились, а он остался лохом и из-за этого томного вздыхал. После все выпускники шараги уже мастерами стали, а он так и тянул лямочку, сетуя на судьбу. Вот уже семьи счастливые у всех, а его кинули и весь мир разрушился. Она ушла и оставило его с сыном, но вместо того, чтобы взять себя в руки и подумать о ком-то другом… он взялся за бутылку, чтобы утешить себя любимого. А затем уже жалел себя, когда родной сын отдал его в государственный хоспис, где утку меняли дай бог раз в неделю.
В любой из этих моментов можно было взять себя в руки и напрячь хрупкие яички, да перестать чего-то ждать и на что-то надеяться.
— Но это же сложно, да? — продолжал давить я и вот уже от моего удара Алый Мудрец полетел словно шавка, разнеся свой собственный трон.
И налившимися кровью глазами он смотрел на меня, не понимая как так получилось, что добыча стала охотником. Треща костями и поднимаясь на ноги, теперь он пытался выдержать удар, а приходящее осознание и понимание, что за свою жизнь ответственен лишь ты сам… оно буквально убивало его, несмотря даже на то, что суммарный возраст обеих его жизней переваливал за век.
Ведь не был Алый Мудрец ни алым, ведь магия его была преимущественно багровых цветов, ни мудрецом, потому что мудрость с возрастом к нему не пришла. Лишь циничность и злоба пытались замаскироваться под неё. Он был крайне слаб и жалок.
— Значит мы умрём вдвоём, — лёжа среди руин собственных владений, что состояли из обломков памяти и личности, прошептал Алый Мудрец.
— Думаешь затянуть и меня на дно за собой? — горько усмехнулся я. — Ну… попробуй.