— Не знаю, но это даже вкуснее того, что пью я. Какой рецепт?
— Секрет фирмы.
— Значит Себасу ты предложил милосердие. Он действительно обладает большим и светлым сердцем. Во многом из-за него Момонга отказался от тотального уничтожения всего живого в радиусе стен Назарика. Как и буферную зону он решил не трогать, хотя план Демиурга был… куда более логичный, — произнесла Шалтир, пригубляя следующий напиток, что начал стекать по её белоснежной шее. — Но с ним общий язык ты точно найдёшь, он куда более… человечный, как и его Создатель.
Аккуратно взяв салфетку Шалтир вытерла пролитую каплю, после чего сделала ещё один шаг, проходя вдоль стола к следующей порции. Без лишней спешки и уже с некоторым любопытством она изучала бокал, цвет содержимого и пыталась разобрать за различными запахами тот самый запах крови, который мог сказать ей о добыче всё. Но ей не удавалось этого сделать, ведь почти каждый напиток здесь представлял собой коктейль. Хотя имелась и чистая кровь.
— Демиургу для экспериментов нужно много смертных, в том числе людей. Где он стольких возьмёт? Никто не пойдёт к нему жить сам, даже если буферная зона напротив его ворот будет процветать. И хоть изначально он не знал, как ты ему пригодишься, но теперь… он был рад, что протянул тебе руку помощи, ведь ты уже произвёл впечатление вампира, что держит слово. Вряд ли он даже воплотит свои козни против тебя, раз уж вы договорились… — продолжала говорить Шалтир, а дыхание её стало чуть теплее. — Та самая амброзия? Отдаёт слегка… хотя с моим метаболизмом хотелось бы большую дозу. Кто бы мог подумать, что твои спиртзаводы, винокурни и нарколаборатории в конечном итоге будут меньше чем за неделю переделаны под производство зелий и антисептиков. Сколько конечностей было спасено? Сколько людей выжило благодаря такой мелочи? Я не очень сильна в цифрах, но Демиург сказал, что это был грамотный ход.
— Вы прямо обсуждаете меня? Что же, похвала от лучшего стратега Назарика мне льстит, — уклончиво отвечал я, хотя сам напрягся, ведь в прошлый раз во время такой казалось бы не принуждённой беседы Шалтир поставила меня перед непростым выбором и попыталась шантажировать пленённой Лирой.
— Да, обсуждаем. Как и других игроков, тех кто может стать друзьями или… врагами. Всё может поменяться так быстро и внезапно. Ведь сегодня они клянутся в любви, а завтра… завтра предают, — с каким-то презрением и пренебрежением произнесла Шалтир и даже не притронулась к следующему бокалу, просто пройдя мимо него к лучшим напиткам, которые оставались напоследок. — К Коциту ты тоже нашёл подход. Или вы просто были довольно похожи? Не знаю, но в своих отчётах он отмечал, что чему-то у тебя научился. Неужто его навыки были настолько низки? Или же ты чего-то не рассказываешь? Он даже как-то раз зашёл в Ашурбанипал, в нашу библиотеку, где я пытаюсь совладать с тем, чего даже не могу понять. Тит Анней Секундус сказал, что его интересовала история нашего мира. Многие игроки, не только наши создатели, переносили книги в Иггдрасиль. У нас имелось множество копий интересных трудов. Кажется… Коцит взял что-то… про Канны? Я даже не знаю это название страны или женское имя.
— Вероятно речь о городе, близ которого произошла одна из величайших и показательных битв истории истинного мира.
— Тот, который предпочёл мой Создатель, навсегда покинув Иггдрасиль и Назарик?
— Да, именно этот мир.
— Должно быть он действительно прекрасен и куда более… идеален… — полны тяжести были слова Шалтир, но истинные эмоции она всё равно скрывала, пытаясь спрятать их за комментариями вкуса очередного напитка. — Этот пока что самый лучший. Не знаю, что именно мне в нём нравится. Вроде всё просто и банально, а всё равно хочется попробовать ещё раз.
— С многими вещами так. Как и мы не выбираем предмет нашего интереса, ведь он обусловлен прошлым, что уже полностью проанализировано нашим разумом, который за считанные секунды решает даже то, в кого мы влюбимся. Хотя мне нравится этот напиток.
— Чёрный как смола. Почти не пахнет. Пф-ф-ф… нет, если прямо так нюхать, то прямо в ноздри бьёт слишком резкий запах. И жжёт… — после Шалтир лишь слегка коснулась губами напитка и тут же вернула его на место. — И запах по стать. Никакой мягкости, никакого многообразия. Словно был молотом ударили по вкусовым рецепторам с целью их уничтожить.