Всего этого было не избежать, ведь объективных доказательств у нас порой просто не было, а решения как-то же надо выносить. Впрочем, казнь была последней мерой, а большинство виновных отправлялось в рабство. Народ у нас был весьма прагматичным. Им не нужна была месть, мёртвых родных они не вернут, но создать новый мир для будущих поколений — они могут. И виновники в качестве рабов послужат как раз созданию этого будущего, а прошлое пусть так и останется в прошлом.
Хотя порой суд обращался ко мне за помощью. В основном это происходило когда присяжные совсем шли в отрыв с реальностью и требовалось как-то их приструнить. Потому что практика присяжных у нас ещё не развилась достаточно и порой она превращалась в лютейший самосуд.
Или например взять Элиаса Брандт Дэйл Рэйвена, маркиза, сохранившего верность королю. Он был дворянином, весьма высокого происхождения и доставил Дракенхольду много проблем. Изучив его дела мы могли обвинить его разве что в том, что он как бы был нашим врагом. Но он не отдавал приказов жечь деревни, был против тактики выжженной земли и в целом предпочитал отдавать земли, сохраняя жизни солдат. Благодаря ему Ре-Эстиз сохранил армию и смог вернуть столицу.
И его народ хотел видеть рядом с королём. Просто потому что он враг, дворянин и вообще. В такие вот моменты я вмешивался, ведь сам маркиз был готов сотрудничать. Кроме того его семья была в наших руках, не в темнице, а в более почётных условиях, ведь с детьми и женщинами я воевать не любил, тем более с теми, кто не имел отношения к этим разборкам.
Поэтому из маркиза получалась отличный государственный деятель, его навыки надо было использовать. Так что своим королевским правом я порой пользовался и изменял ход судебных процессов. Но делал это редко, дабы уж совсем не обесценивать честный суд.
Так вот и жили. С Робл у нас оставались натянутые отношения, из Альянса Ангард тоже не хотели высылать преступников из Восьми Пальцев, но время шло, раны заживали и среди пепла появлялись новые поселения. Месяц, второй, третий… отстраивались города, что были ближе к Назарику, то есть восточные территории. Они были дальше всего от потенциальных врагов.
Западные же земли передавались солдатам и их семьям. Масштабной демобилизации не произошло, но половина нашей армии ушла на отдых, ожидая того часа, когда вновь придётся облачиться в броню. Кроме того всё снаряжение отдавалось им же на хранение, а также выдавалась обязанность следить за ним.
— Заседание совета объявляю открытым, — в один из дней я вновь решил лично посетить совет, потому по донесению Глума был ряд проблем, которые решить не получалось.
В частности раскол произошёл из-за демографической ситуации. Глум предложил весьма радикальные методы решения проблемы, в основу которых легли выплаты семьям за каждого ребёнка, а также дозволение освобождать рабов, если те заключат брак со свободным гражданином. Это было весьма опасным решением, которое имело под собой множество проблем.
Во-первых, деньги не берутся из воздуха, если семьи будут получать деньги за детей, значит эти деньги надо забрать у кого-то другого. Решение Глума было простое — сверхналоги для сверхбогатых, а также просто повышение налогов для просто богаты. Только вот на богатых держалась наша экономика, ведь именно на их деньги открывались новые мастерские, которые государство потянуть бы не смогло. Как и такой налоговый климат просто заставит богатых сбежать к соседям.
Вторая проблема была в том, что идея с разрешением создания официальной семьи с рабом или рабыней была недальновидной. Большая часть рабов оставалась зверолюдами и нелюдями, которых мы захватили в боях. И зачастую гены людей проигрывали. У человека и зверолюдки вероятно родятся детки зверолюды. А у нас как бы человеческое государство. Не то чтобы я был слейновским ксенофобом, но мы такими решениями засрём нахрен генофонд, после чего выродимся.
— Дилемма, — постукивая пальцами по стулу, прошептал я, пока в центр нашего зала собраний, напоминающего амфитеатр с трибунами, выходили одни за другими противники идеи Глума, а также его единомышленники. — А ты что думаешь?
— Я варю зелья и разбираюсь в алхимии. В последнее время концентрируюсь на здравоохранении. В остальном вообще мало что понимаю и если честно… не хочу разбираться, — призналась Лира, которая оставалась первой советницей и потому сидела рядом со мной. — Но они все в чём-то правы. Нам нужно повысить рождаемость очень сильно. Как и кровь тех, кто сражался в боях, должна быть сохранена. Из всех людей Дракенхольда именно его воины обладали большим количеством тестостерона, сильной психикой и всему тому, что позволяло им побеждать. Если никто не унаследует их гены, а затем мы ещё смешаемся со зверолюдами… кто будет держать щиты и копья в следующей войне?