А единственное, чего Момонга действительно опасался — мирового врага, что уже скоро должен будет появится. Потому что в этот момент та сила, что уничтожила других игроков в прошлом, сделает свой ход в этот момент. И если с этой силой объединятся эти слабаки… риск проиграть уже будет существенным. Всех лордов драконов, мирового врага и группу игроков Момонга может и не вывести, особенно если в этот момент будет не в Назарике, а скажем… в данже мирового врага, следовательно не на своей территории.
И смерть… Момонга в отличие от других ещё ни разу не умирал. И видя все эти различия, а также зная о случаях когда игроки умирали один раз и сразу с концами… Момонга не мог быть точно уверен в том, что его первая смерть не станет последней.
— Альбедо, покажи ему его место, — произнёс Момонга, после чего командир стражей встала и отправилась на арену.
Бой был не слишком кратким, в меру показательным и, что важно, не унизительным. Альбедо не стала принимать своей настоящей формы, просто позволила Алариону раскрыться по максимуму и без труда его одолела, хоть и получила некоторые ранения. Затем же прошли бои ещё между Коцитом и Себасом. В результате за первые три места боролся фактически только Назарик.
Первое место отошло Альбедо, второе занял Коцит, третье Себас. Также стоит отметить, что никто из них не дрался в полную силу, как и истинных форм не принимал и уж тем более не использовал мировых предметов. Это было сделано специально для шоу, а также запугивания. Ведь даже такой бой показывал насколько выше стоят существа из Назарика и как долго ещё другим игрокам до них переть.
А настоящие враги, те самые манипуляторы, что наблюдают за всем через лазутчиков, получили явных намёк — что всё показанное это верхушка айсберга. Однако время был раздавать призы и вопреки многим ставкам четвёртое место занял именно Аларион. Все другие оказались… оказались слишком слабыми, а та же королева зверолюдов просто не могла на ком-то разогнать свой урон.
Больше всего мест, если не считать Назарика, заняла Теократия. Её паладины и полубоги оказались крайне сильными, пусть и не являлись игроками. При чём речь шла не о писаниях, они не стали участвовать. Только генералы и лидеры, что воевали с демонической ордой и которых сам Момонга невольно прокачал. Пожалуй, даже несмотря на все усиления союзников, Слейновская Теократия всё ещё обладала сильнейшей армией.
— Что же, время вручать награды, — поднялся со своего трона Момонга, после чего с помощью магии левитации завис над ареной, глядя на всех участников.
Одним за другим вручались безделушки собранные в рейдах, кто-то получал уже созданные здесь артефакты, Момонга в целом не особо вникал в то, что дарит. Никакой стратегической ценности все эти предметы не имели, как и подаренные суммы выглядели внушительно, на них можно было и замок построить, но… для Назарика это сущие мелочи.
— Что же касается тебя, паладин Аларион, то… — Момонга уже отсортировал шмотки по классу, начав прикидывать что дропнуть холопу, как вдруг холоп внезапно сделал шаг вперёд и поднял волевой взгляд на своего бога.
— Повелитель Мёртвых, Король Заклинатель, Могущественный Владыка Назарика, мне нужны ни артефакты, ни деньги! — громко воскликнул он, чтобы каждый зритель слышал его слова.
— Не нужны? А в какой награде ты тогда нуждаешься? — с интересом спросил Момонга, который сам себя загнал в не очень удобное положение.
— Лишь об одном просить я смею, — сняв свой шлем и показав лицо, произнёс Аларион, после чего внезапно упал на колено и склонил голову. — Освободи мою сестру. Теократия Слейн учла урок и никогда его не забудет. Проявите милость и отпустите Милосердную леди Ленею, если это возможно. Если же нет… то мне более ничего не надо.
— Как интересно, — поддавшись вперёд на своём месте, прошептал Ибн’Аббас, сидящий рядом с императором Бахарута.
Все кто обладал чуть большей мудростью, чем не проживший и трёх десятков лет юнец, примерно понимали что происходит. Что в тенях тех или иных групп находятся лидеры. Серый Кардинал был у Теократии, Ибн’Аббас у южной группы игроков, сколько ещё таких лидеров было? Довольно много и каждый такой Аларион в их руках был пешкой, фигурой и говорящей головой, инструментом достижения поставленной цели.
Но глядя за всем этим Ибн’Аббас вдруг задумался, а всё лишь шло по плану? С одной стороны это был такой грамотный ход, Владыку Назарика будто загнали в угол, ведь отказ будет чреват потерей расположения народа. Однако если смотреть на ситуацию чуть глубже, то сразу становится понятно — ход Алариона принесёт выгоду лишь самому Момонги, который проявив милосердие закрепит свои притязание на мировую власть.