— Более сильной расы? И с каким монстром вы хотите её скрестить? Может быть с тем минотавром? Или ещё кого похуже? Вы шутите надо мной? Позволить моей дочери стать какой-то жуткой тварью?! — изливал своё негодование Дастинесс Форд Игнис. Такое предложение превзошло все его ожидания. Он любит свою дочь, и готов ради неё на многое. Но он не позволит полулюдям провести над ней свои эксперименты и превратить его маленькую беззащитную девочку в нечеловеческую тварь.
— Поосторожнее со словами, человек, — от эльфийки потянуло нешуточной угрозой, заставив бывшего «белого» члена Девяти цветов застыть в напряжении. — Называя так добровольного донора крови, ты оскорбляешь силы, которые находятся вне твоего понимания. Это ты к нам пришёл. Это ты выступаешь в роли просителя. И в ответ на твою просьбу мы предложили тебе способ лечения. Новый для нас способ, итог которого нам самим интересен. Ты можешь согласиться, а можешь отказаться и уйти. Где находится выход тебе известно.
Игнис скрипнул зубами. Он не мог просто уйти ни с чем отсюда. Он снова глянул на свою дочь, которая с беспокойством следила за их разговором. Она была довольно умной девочкой. И она понимала, что сейчас решается её судьба. И несмотря на озвученную участь, её глаза полыхали надеждой.
— Я хочу знать… Нет, я хочу увидеть того, чью кровь используют для перерождения Лалатины! — это единственное, что смог выдавить из себя Игнис. Возможно, всё не так уж и плохо. Возможно, результат ему даже понравится. Ради дочери он мог поступиться со многими своими принципами. Просто… не сразу. Он был одним из редких типов людей, что ради своей семьи способны совершить как великое деяние, так и великую глупость.
— Это… — Защитница не могла ответить на его просьбу. Это было буквально вне её компетенции. Да и позволить человеку встретиться с существом, приближенному к верховным правителям? Она была с этим не согласна. Но когда она хотела уже отказать надоедливому человеку, её прервали светлым, ласкающим слух голосом.
— Хорошо. Это будет моя кровь.
Сверху, на одном из белоснежных выступов, сидела прекрасная юная дева. На ней был обтягивающий белоснежный костюм. Над её головой медленно вращались два пересекающихся золотистых нимба. Из-за её спины торчали два белоснежных ангельских крыла.
Алариэль при виде новой собеседницы сразу же встала и совершила уважительный поклон. Игнис, почувствовав ауру благодати, исходящую от крылатой девы, лишь сдавленно прошептал:
— Ангел…
— Верно, — девушка-ангел плавно при помощи крыльев спустилась вниз и грациозными движениями направилась к маленькой девочке, что с восхищением смотрела на неё. — Моё имя Лулу Рафаил. Я серафим. Высший ангел первой сферы.
Лулу встала на одно колено, дабы поравняться глазами с Лалатиной, и мягко опустила свою ладонь на голову маленькой девочки. Нежные поглаживания макушки сопровождала тёплая улыбка добрейшего создания. Сам же ребёнок был просто в восторге.
— Неужели Шестеро услышали мои молитвы, и их слуга пришёл на помощь моей дочери? — забывшись в религиозном экстазе, Игнис упал на свои колени и сложил руки в молитвенном жесте. Но серафим его жёстко осадила:
— Я не имею никакого отношения ни к Шестерым, ни к Четверым. Мои душа и тело принадлежат лишь одному. Единому богу.
Её глаза смотрели словно сквозь бренную плоть любящего отца. Она смотрела ему прямо в душу. И прямо на ней, лишь взглядом, она словно выжигала предупреждение: «Не смей оскорблять Единого в его храме упоминанием каких-то фальшивок».
Человек этого не знал, но Лулу инстинктивно использовала свою пассивную способность «Божественный эдикт». С помощью него она могла навязать любой душе достаточно низкого уровня свои собственные правила.
Впрочем, если бы Игнис оказал сопротивление, он смог бы справиться с чужим указом. Однако он не мог отрицать, что ангел к нему явился именно в храме Единого, а не в любом другом до этого. Любящий отец лишь в согласии склонил голову.
— Прошу, вылечите мою дочь, — он больше не сомневался. Если в его дочери будет течь кровь серафимов — это лишь облагородит его дом в глазах других. А то, что сам ангел первой сферы ни во что не ставит Шестерых Богов — сейчас для него мелочь, недостойная упоминания.
— У моей помощи будет своя плата, — не переставая уделять внимание ребёнку, произнесла Рафаил. Ей нравилась эта маленькая девочка. Несмотря на её плачевное состояние, она была довольно сильна духом. Достойно переживала любые невзгоды.