| По двое в ряд люди медленно спускались по ступенькам со свечами, факелами, крестами, хоругвями и, минуя убранные цветами колонны, выходили из-под красной занавеси над порталом на залитую солнцем улицу. Звуки пения постепенно замирали вдали, переходя в неясный гул, а позади раздавались все новые и новые голоса. Бесконечной лентой разворачивалась процессия, и под сводами собора долго не затихали шаги. |
| The companies of the parishes passed, with their white shrouds and veiled faces; then the brothers of the Misericordia, black from head to foot, their eyes faintly gleaming through the holes in their masks. |
Шли прихожане в белых саванах, с закрытыми лицами; братья ордена милосердия в черном с головы до ног, в масках, сквозь прорези которых поблескивали их глаза. |
| Next came the monks in solemn row: the mendicant friars, with their dusky cowls and bare, brown feet; the white-robed, grave Dominicans. |
Торжественно выступали монахи; нищенствующие братья, загорелые, босые, в темных капюшонах; суровые доминиканцы в белых сутанах. |
| Then followed the lay officials of the district; dragoons and carabineers and the local police-officials; the Governor in gala uniform, with his brother officers beside him. |
За ними - представители военных и гражданских властей: драгуны, карабинеры, чины местной полиции и полковник в парадной форме со своими офицерами. |
| A deacon followed, holding up a great cross between two acolytes with gleaming candles; and as the curtains were lifted high to let them pass out at the doorway, Montanelli caught a momentary glimpse, from where he stood under the canopy, of the sunlit blaze of carpeted street and flag-hung walls and white-robed children scattering roses. |
Шествие замыкали дьякон, несший большой крест, и двое прислужников с зажженными свечами. И, когда занавеси у портала подняли выше, Монтанелли увидел со своего места под балдахином залитую солнцем, устланную коврами улицу, флаги на домах и одетых в белое детей, которые разбрасывали розы по мостовой. |
| Ah, the roses; how red they were! |
Розы! Какие они красные! |
| On and on the procession paced in order; form succeeding to form and colour to colour. |
Процессия подвигалась медленно, в строгом порядке. Одеяния и краски менялись поминутно. |
| Long white surplices, grave and seemly, gave place to gorgeous vestments and embroidered pluvials. |
Длинные белые стихари уступали место пышным, расшитым золотом ризам. |
| Now passed a tall and slender golden cross, borne high above the lighted candles; now the cathedral canons, stately in their dead white mantles. |
Вот высоко над пламенем свечей проплыл тонкий золотой крест. Потом показались соборные каноники, все в белом. |
| A chaplain paced down the chancel, with the crozier between two flaring torches; then the acolytes moved forward in step, their censers swinging to the rhythm of the music; the bearers raised the canopy higher, counting their steps: |
Капеллан нес епископский посох, мальчики помахивали кадилами в такт пению. Прислужники подняли балдахин выше, отсчитывая вполголоса шаги: |
| "One, two; one, two!" and Montanelli started upon the Way of the Cross. |
"Раз, два, раз, два", и Монтанелли открыл крестный ход. |
| Down the chancel steps and all along the nave he passed; under the gallery where the organ pealed and thundered; under the lifted curtains that were so red--so fearfully red; and out into the glaring street, where the blood-red roses lay and withered, crushed into the red carpet by the passing of many feet. |
Он спустился на середину собора, прошел под хорами, откуда неслись торжественные раскаты органа, потом под занавесью у входа - такой нестерпимо красной! - и ступил на сверкающую в лучах солнца улицу. На красном ковре под его ногами лежали растоптанные кроваво-красные розы. |
| A moment's pause at the door, while the lay officials came forward to replace the canopy-bearers; then the procession moved on again, and he with it, his hands clasping the Eucharistic sun, and the voices of the choristers swelling and dying around him, with the rhythmical swaying of censers and the rolling tramp of feet. |
Минутная остановка в дверях - представители светской власти сменили прислужников у балдахина, - и процессия снова двинулась, и он тоже идет вперед, сжимая в руках ковчег со святыми дарами. |
| "Verbum caro, panem verum, Verbo carnem efficit; Sitque sanguis Christi merum—" |
Г олоса певчих то широко разливаются, то замирают, и в такт пению - покачивание кадил, в такт пению - мерная людская поступь. |
| Always blood and always blood! |
Кровь, всюду кровь! |
| The carpet stretched before him like a red river; the roses lay like blood splashed on the stones— Oh, God! |
Ковер - точно красная река, розы на камнях -точно пятна разбрызганной крови!.. Боже милосердный! |
| Is all Thine earth grown red, and all Thy heaven? |
Неужто небо твое и твоя земля залиты кровью? |
| Ah, what is it to Thee, Thou mighty God— Thou, whose very lips are smeared with blood! |
Не что тебе до этого-тебе, чьи губы обагрены ею! |
| "Tantum ergo Sacramentum, Veneremur cernui." He looked through the crystal shield at the Eucharist. |
Он взглянул на причастие за хрустальной стенкой ковчега. |
| What was that oozing from the wafer-- dripping down between the points of the golden sun--down on to his white robe? |
Что это стекает с облатки между золотыми лучами и медленно каплет на его белое облачение?
|