- Не от кровожадного, - неожиданно для меня отвечает девушка, - скорее похотливого кобеля, который только и думает, как бы и кого тр*хнуть.
В зале наступает мгновенная тишина. Все, абсолютно все слышали её слова. Она говорила громко и чётко. Признаю, они меня ошеломили, её слова. Такого я не ожидал. Никто и никогда, кроме моей сестры, так со мной не разговаривал. У этой девушки стальные яйца. И поначалу я даже не нахожу слов, пока не вмешивается Пауль.
Он кланяется мне и просит прощения за девушку, но я его останавливаю взмахом руки. Если я и хочу услышать извинения, то только от Фелисити Адамс.
- Значит, я похотливый кобель?
- Да, - без тени смущения подтверждает она. – Так говорят.
- Что же ещё говорят обо мне? – интересуюсь я, хотя и так прекрасно знаю.
- Что Вы перетр*хали почти всё королевство. И что, если переспав с Вами, женщина не подхватила никаких болячек, то ночь пошла зря.
- Ещё, - требуя я, и замечаю, как её тёмные брови хмурятся. Забавно, но, похоже, ей неприятно находиться здесь в моей компании.
- Что у Вас куча детей, которых Вы не желаете признавать.
- И поэтому я Вам не нравлюсь, мисс Адамс?
- Это лишь вершина айсберга.
- Тогда почему Вы здесь?
Фелисити оборачивается и смотрит на Пауля, и меня пронзает догадка. Не удивлюсь, что она приходится ему родственницей. Старый хрыч решил породниться со мной, чтобы его семья продолжала иметь хоть какое-то влияние в обществе после его кончины.
Хитрый, старый чёрт, но понять я его могу. Каждый пытается сделать так, чтобы было лучше ему и его семье.
- Я жду, мисс Адамс, - напоминаю я ей. – А я не отличаюсь большим терпением.
- Иногда человеку не оставляют выбора и он вынужден делать то, что не хочет. Например, как Вы, Ваше Величество.
- Я? – поднимая брови в удивлении, переспрашиваю.
- Вы, - кивает она. – Вы не из тех, кто сможет хранить верность своей избраннице. Давайте уж откровенно. – Я киваю. Тут она права. – Да и думается мне, что всё это представление Вам не по нутру.
Я прищуриваю глаза. Она так близка к правде. Но моё молчание начинает давить на неё. Это заметно по тому, как она сглатывает и теребит подол платья. Кажется, до неё начинает доходить с кем она говорит и каким тоном. И я делаю то, чего она меньше всего ожидает. Я начинаю смеяться.
Мой смех не наигран, он настоящий. Слёзы выступают на глазах, но я быстро стираю их, а потом оглядываю всех присутствующих. Шок. Изумление. Не понимание. Вот что написано на их лицах. Ну, кроме Спенсера. Он, как и всегда, сдержан.
Мой смех затихает, но веселье никуда не девается. Подхожу ближе к Фелисити, вторгаясь в её личное пространство. И мне нравится то, что она не отходит, лишь поднимает голову вверх. Наши взгляды встречаются, и я понимаю, что она настроена на бой со мной. Это заманчиво, но для таких баталий у меня имеется сестра. Женщина мне нужна абсолютно для другого. И Фелисити, увы, не сможет мне этого дать. Как и ни одна из её конкуренток.
Глава 5
Сколько раз я повторяла себе, что не будет ходить на поводу у матери, но каждый раз оборачивался провалом. Катарина Адамс умела играть на жалости других людей. Она была великой актрисой. Была. Когда-то. До того как в неё влюбился молодой граф, а она, позарившись на титул и деньги, бросила карьеру и родила меня – Фелисити. Принесло ли замужество и материнство счастье Катарине – нет, не принесло. Вскоре ей наскучила такая жизнь, но путь на большой экран оказался закрытым для неё. И тогда наша жизнь превратилась в одну сплошную игру. А со смертью моего отца стало только хуже.
Если отец умел распоряжаться деньгами, то мать нет. Буквально за год она спустила большую часть своего наследства, заявляя, что все те платья и украшения ей необходимы для преодоления горя. Вот только я не верила ей. Я прекрасно видела, что мать не тоскует по отцу, и это больно задевало меня. А когда у матери появился любовник… В тот день, когда я их застукала, в тот день разразилась буря. Я никогда не сомневалась, что мать не будет оплакивать отца до конца жизни, но всё же не была готова к тому, что её любовником станет мой ровесник. И я, что самое противное, знала этого парня очень хорошо. Он был из аристократии. Из тех, кто считал, что все мир обязан ему, и кто не желал марать свои аристократические ручки. Я терпеть не могла таких людей, о чем ясно дала понять матери. Я предупреждала её, что вся эта «любовь» закончится, как только она потратит на него последние деньги. Но разве же меня послушали? Нет. Ну а когда это всё же произошло, и у матери закончились деньги на молодого любовника-альфонса, то та принялась вытягивать их из меня.