Пока я жду, то понимаю, что мне действительно здесь очень нравится. Не только район, но и сама квартира Фелисити. Мне бы понравилось жить здесь. Иметь что-то своё.
Мои мысли прерывает моя дикая кошка, появившись передо мной в джинсах и белой рубашке, заправленной в них. Волосы она оставила распущенными.
- Я не очень люблю платья, - как бы оправдывается она.
- Мне нравится, - быстро отвечаю, чем застаю врасплох Фелисити. Девушка смотрит на меня какое-то время, а потом пожимает плечами.
- Хорошо. Мы можем идти.
Она проходит мимо меня, но я аккуратно останавливаю её за локоть.
- Только после того, как ты скажешь мне… - замолкаю, не договорив.
Её тёмные глаза смотрят в мои. Она заинтригована? Похоже, на то.
- Что? – шепчет Фелисити.
- Чья это рубашка? – опускаю взгляд к её груди и снова смотрю ей в глаза.
Девушка краснеет. Под моим взглядом, она теряется, и я начинаю ощущать что-то непривычное у себя в груди. Мне не нравится, что она тянет с ответом.
- Так чья это рубашка? Она явно мужская.
- М-моя, - отвечает она.
- Твоя? – спрашиваю, склоняясь над ней.
- Да, моя. Это странно?
- Нет, - отвечаю и отпускаю локоть Фелисити. – Просто стало любопытно. Ты сама купила мужскую рубашку?
- Да.
- Зачем?
- Ну-у-у… - тянет она, краснея. – Мне нравится, как они смотрятся на женщинах. Захотела себе такую, вот и купила.
Мои губы растягиваются в улыбку.
- Если захочешь ещё, только скажи.
Её глаза распахиваются, когда смысл моих слов доходит до неё. Но я не даю ей возразить, хоть и вижу, что она собирается это сделать.
- Идём, - подталкиваю девушку к двери и открываю её для неё.
Всю дорогу до кафе моя милая Фелисити не проронила ни слово, так же как и после за обедом. Она напряжённо о чём-то думает. А может быть, её смущает то, что в кафе, которое я выбрал, из посетителей были только мы. На этом настояла моя служба безопасности. Мне пришлось уступить. Всё же кафе это не укромный уголок, куда я обычно затаскиваю кисок, чтобы тр*хнуть. И конечно с их согласия.
- Сколько ты уже играешь в хоккей? – спрашиваю, когда моё терпение подходит к концу. Честно, но мне надоело играть в молчанку.
- С пяти лет, - отвечает она, а потом быстро прячется за чашкой кофе, делая глоток.
- Я тоже играл в хоккей. Но полагаю, ты об этом и так знаешь.
Мои слова снова застают её врасплох.
- Моя сестра Лора рассказала, что вы знакомы. Она много чего мне рассказала.
Фелисити отводит взгляд, а мне хочется, чтобы она смотрела только на меня. Эта девчонка точно ведьма.
- Но я одного не могу понять, - начинаю я, привлекая её внимание, - как твои родители согласились отдать тебя в столь травматичный вид спорта?
Она ставит на стол чашку, за которой весь обед пряталась, и распрямляет плечи. Уверен, что сейчас она будет убеждать меня, что этот спорт не такой.
- Мама была против. Папа… Папа хотел, чтобы я занималась тем, что мне нравится. Поэтому он одобрил моё желание играть в хоккей. Хоккей моя первая любовь. Мама хотела, чтобы я занималась балетом или чем-то, чем должна заниматься девочка из аристократии. Но у папы были проще взгляды на жизнь. Он никогда не кичился тем, что родился с серебряной ложкой во рту.
- Он умер?
- Да.
- Тебе его не хватает.
Фелисити часто заморгала, пытаясь удержать слёзы. От этого мне стало не по себе. Я не хотел её расстраивать.
- Очень не хватает. Мы были лучшими друзьями. Он понимал меня, как никто другой.
- А с мамой у тебя не такие тёплые отношения, да?
То, как она закусила нижнюю губу, обдумывая ответ на мой вопрос, заставляет меня поёрзать на своём месте. Захотелось укусить эту губу. Чёрт! И откуда взялось это желание?
- Могу я говорить открыто?
- Я на это и надеюсь, - киваю я.
- Моя мама… Я люблю свою маму, очень люблю. Но порой я устаю от неё.