Верим ни с того, ни с сего бросает найденные им игральные кости.
Верим: Станешь смеяться? Не будешь?
Златица: Не буду. Говори.
Верим: Ты подумаешь, что я ненормальный… Знаешь, я всегда чувствовал, что кто-то тайком снимает обо мне фильм. Скрытой камерой, каждую минуту, повсюду. И что однажды его закончат, смонтируют и покажут публике, и скажут — смотрите, вот он!
Златица: Ты?
Верим: Я. Умру, но мой величественный образ останется, навсегда.
Златица: Откроется великая тайна, так?
Верим (вдохновенно): Да, да!
Златица: На что похож этот фильм?
Верим: Ты смотрела «Большого босса»?
Златица: Брюс Ли? Оп-па!
Верим (с жаром): Он обещает умирающей матери, что не будет драться. Его провоцируют, вызывают, он — нет. Все думают: тряпка, трус. Он все молча глотает. Пока не выходит из терпения. Пока не психанет. Месть так сладка! Что скажешь?
Златица: Скажу, что он — силач, а ты — слабак. Представь себе такой конец: ты терпишь, терпишь, а только начнешь действовать, тебя растопчут как муравья, пол тобой вытрут.
Верим: Слабак?
Златица: Слабак.
Верим: Вот увидишь.
Златица: Увижу. И кому же ты покажешь этот фильм?
Верим: Достаточно тебе показать. И самому посмотреть.
Златица: Говорят, человек перед смертью видит что-то подобное. Всю жизнь, ускоренную, как на пленке.
Верим: Так.
Златица: Я тебя вспомнила, только в другом фильме… Название сам придумай. Вроде как бедная косоглазая девочка пригласила одноклассников на свой день рождения, но все ее проигнорировали и отправились к маленькой богачке, а когда бедняжка увидела, что ничего не получится и никто не придет, спрятала свое личико и руки в мисочке с рисом.
Верим: А причем тут я? Как это со мной связано?
Златица: Я думала, ты такой же, как все. Ты бы точно ушел к равнодушной богачке, не раздумывая, разве не так? И только я пришла бы к убогой, вытащила бы ее голову из рисовой каши и кончиком языка облизала бы ее заплаканные щеки…
Верим: Ты, со своим огромным ртом!
Златица (кричит ему): Подожди, принеси мне стакан воды!
Верим останавливается перед открытым окном. Отодвинул занавеску, заметил в общем дворе симпатичного мальчика, который восторженно, почти эпилептически, прыгает с ноги на ногу, распевая бессмысленные фразы.
Ладислав (за сценой): Эй, ты куда?
Ладислав окликает Верима из полумрака кухни, сидя в тени опущенных жалюзи и выпивая. Верим вздрагивает, привыкает к полумраку, смотрит. (Похож ли я на албанца, не знающего, что он албанец, на террориста, который живет по соседству?)
Верим: Да я, это… За водой. Златице.
Ладислав: Давай, давай сюда. У тебя вид человека, наступившего на говно. Ты что, вправду в говно наступил?
Верим: Да нет.
Ладислав: А ты кто Златице? Парень?
Верим: Нет, ничего такого. Просто друг.
Ладислав: Иди сюда и не морочь мне голову. Какой еще друг?! Мужчина не может дружить с женщиной… Если только ты не двустволка. А?
Верим: Нет.
Ладислав: Конечно, вижу я, что не такой. Это ты неплохо придумал. Всё друг, друг, а потом, хвать девушку за руку и в кусты! А? Что, я насквозь тебя вижу, да?
Раздается звонок.
Верим: Пришел кто-то.
Ладислав: Плевать. Я никого не жду. Уйдут. Наверняка свидетели Иеговы… А ты не дергайся.
Слышно, как кто-то царапается в дверь. Потом просовывает под нее бумаги.
Верим (поднимает лист): Почтальон.