– Ты прочитала их?
– Да.
– Что пишет твой отец?
Рука Грейс любовно погладила шкатулку.
– Больше всего о том, что если бы мог, то сам бы воспитывал меня. Он пишет, что если я когда-нибудь окажусь в беде, то могу обратиться к его тете, Матильде Креншо Она вдова барона Хамфри. Он сказал, что она все обо мне знает.
Слезы стояли в глазах Грейс, она порылась в сумочке и вынула платочек.
– Когда я подросла, отец выразил желание увидеть меня. Я написала ему, Тори. Я спросила его, хочет ли он еще видеть меня, и он ответил – да. Я встречаюсь с ним завтра вечером.
Тори взяла руку подруги.
– Ты уверена, Грейс? Ты действительно хочешь этого?
– Больше всего на свете. Мой отец занимает видное положение в правительстве. Он женат, у него есть дети, и я поклялась, что не выдам его секрет. Они никогда не узнают обо мне. – Она шмыгнула, прижав к носу платочек. – Он никогда не забывал меня, Тори. Все эти годы.
– Я рада за тебя, Грейс. Я знаю, как тебе хотелось иметь любящего отца.
Грейс улыбнулась сквозь слезы.
– Я должна идти. Я заказала новое платье для этой встречи, и у меня последняя примерка. – Грейс наклонилась и обняла подругу. – Я все расскажу тебе после.
Тори кивнула и поднялась.
– Удачи тебе, дорогая.
Грейс выпорхнула из комнаты с обычной жизнерадостностью, Тори почти ощущала исходящую от нее энергию. После ее ухода в комнате, казалось, стало холоднее. Почему-то у Тори закружилась голова, ее подташнивало.
Тошнота усилилась. Тори заспешила наверх и оказалась в спальне как раз вовремя, чтобы опорожнить содержимое желудка в ночной горшок. Боже, ведь то же самое случилось с ней вчера и позавчера.
– Миледи? – В дверях показалась Эмма. – Вам сегодня снова нехорошо?
Тори боролась с новым приступом тошноты.
– Не могу понять, что это со мной.
Эмма налила воды в фарфоровый тазик, намочила в нем полотенце и подала ей.
– Когда в последний раз у вас были месячные, миледи?
– Я не помню точно. – Она вытерла лицо влажным полотенцем. – Несколько недель назад… – Она остановилась, поняв, что имела в виду Эмма. – Бог мой, вы ведь не думаете, что я… что у меня будет ребенок?
– Вы замужем несколько месяцев, миледи. И ваш муж очень зрелый мужчина.
Боже, у нее будет ребенок от Корда! Радость сменилась острым приступом страха. Корд ведь считает, что она была близка с Джулианом Фоксом. И может решить, что ребенок не от него.
Эта мысль вызвала новое бурление в желудке, на лбу выступил пот.
– Вам, наверное, лучше сесть, миледи.
Она опустилась на стул перед туалетным столиком, мучительно стараясь все обдумать. Ей надо написать Джулиану, умолить его объясниться с Кордом. Ей надо поговорить с сестрой, с лордом Перси. Может быть, вместе они смогут убедить Корда, что она никогда не изменяла ему.
– Что с вами, миледи? Вы не рады, что у вас будет дитя?
Тори взглянула на Эмму и постаралась улыбнуться:
– Я очень рада, Эмма.
Но она не могла поделиться новостью с Кордом. Не сейчас. Только после того, как она найдет способ убедить мужа, что ребенок его. Ей надо, чтобы он поверил в ее любовь и верность, а этого не случится, пока они живут отдельно.
Тори повернулась к Эмме:
– Мне нужна ваша помощь. Я хочу собрать вещи.
– Вы намереваетесь путешествовать, миледи? Тори встала со стула.
– Да, Эмма. Путешествие будет очень коротким. Мы перебираемся в комнаты хозяина.
Корд вернулся домой уставшим. Он отужинал в клубе, пробыв там несколько дольше, чем предполагал, и теперь ранение снова дало о себе знать. Вдобавок встреча с банкиром прошла не так гладко, как он планировал.
На следующий день ему предстояла двухдневная поездка в Уотфорд – там намечалась выгодная сделка. На этот раз он собирался взять с собой Викторию.
Одна мысль о ее теле заставляла его содрогаться от желания. Он не был близок с ней с той ночи на «Соловье». Последние несколько дней Корд возбуждался каждый раз, когда она входила в комнату. Ему требовались все его силы, чтобы держать себя в руках, он хотел дать ей время увериться, что он именно тот мужчина, который ей действительно нужен.
Войдя в дом, он поискал Тори глазами.
– Вы не знаете, где я могу найти леди Брант? – спросил он Тиммонза, стараясь придать голосу беспечность.
Тиммонз принял у него шляпу и перчатки.
– Ее светлость после ужина удалилась к себе, милорд.
Дворецкий помог ему снять пальто, и Корд поднялся наверх, снедаемый нетерпением увидеть жену, что ему совсем не нравилось.
Он был влюблен в Викторию. И от этого чувства не мог избавиться. Но он не желал вести себя как неоперившийся юнец.
В спальне Тори не оказалось. Он спросил у одной из камеристок – та тоже не знала, куда подевалась его жена.
– Она совсем недавно была здесь, милорд. Может быть, вышла подышать воздухом?
Тревожное беспокойство овладело Кордом, он тут же подумал о Джулиане Фоксе, но отбросил эту мысль. Она где-то здесь. Надо просто найти ее.
Почувствовав озноб – одежда стала влажной от еще не прошедшей слабости, – он прошел в свою спальню, чтобы переодеться. Корд развязал и снял галстук, сбросил пальто, снял жилет и через голову стянул рубашку. Он уже собрался позвать камердинера, чтобы тот помог ему снять туфли, когда услышал голоса в своей ванной комнате.
Дверь ванной была прикрыта. Подумав, что там могли убирать служанки, Корд повернул ручку двери, вошел и замер при виде Виктории, сидящей в его медной ванной.
– На сегодня все, Эмма, – сказала она. – Спасибо.
Светленькая служанка покраснела и почти выбежала из комнаты, а Виктория улыбнулась ему. Улыбка была какой-то неуверенной, и Корд недоумевал почему.
Она откинулась на изголовье ванны, ее прекрасное тело просвечивало через тонкий слой белых пузырьков пены. Стоило ей сделать движение, как пена сползала, обнажая округлые холмики грудей с маленькими розовыми сосками. Ее каштановые волосы в мелких локонах были забраны вверх, но несколько блестящих прядей выбились и прилипли к шее.
Ее губы сложились в манящую улыбку, однако неуверенность осталась.
– Добрый вечер, милорд.
Никогда ему не приходилось видеть ничего более соблазнительного. Виктория редко заходила в его комнаты и никогда прежде не пользовалась его ванной. Глядя на нее, он удивлялся, как это раньше не додумался брать ее с собой в ванну – он мог бы делать это давным-давно.
Она немного подвинулась, и из пены снова показались ее груди. Желание стало непереносимым, мышцы живота непроизвольно сжались.
– Я искал вас, – сказал он, с трудом произнося слова. – Мне не пришло в голову искать вас здесь.
– Может быть, теперь стоит это делать. Он удивленно поднял бровь.
– Вот как? И почему? – Он старался прийти в себя, но она вытянула тонкую стройную ножку и стала водить сложенной в квадратик тканью по влажной, блестящей коже.
Каждый удар сердца отдавался в паху. Корд хотел коснуться ее, прижаться ртом к ее влажной плоти. Он так хотел войти в нее, что его руки сжались в кулаки.
– С этого момента, – сказала она, – я намерена пользоваться этой ванной каждый раз, когда мне захочется. Я намерена делить с вами эту комнату. Я собираюсь спать в вашей постели каждую ночь и просыпаться с вами по утрам.
Это обещало блаженство. Но ее власть над ним еще возрастет.
– Что, если я откажусь? В конце концов, это моя комната.
Она встала, и пенная вода стекла с ее тела.
– Подумайте, как это удобно, милорд. Стоит вам захотеть, я тут, под рукой. Я смогу удовлетворить ваши желания в любое время. Я буду идти навстречу вашим самым безумным капризам…
Корд уже не мог сдерживать себя. Он прижал к себе ее мокрое тело и впился ртом в ее губы.
Он так долго не делал этого. Слишком долго.
Она застонала, поцеловала его в ответ и обхватила руками его шею.
– Корд… – прошептала Тори, и он почувствовал, что она дрожит. Она попыталась расстегнуть пуговицы на его панталонах, но он поймал ее руку и поднес к губам.