— Дорогой, — вмешалась Анна. — Может, хватит об этих убийствах. Это ужасно вредно!
Мадам Лотнер одарила гостей красноречивым взглядом «идите домой!»
Золотая жила для графа Нарбонна
Маркиз Лафайет был вполне доволен положением дел. Он легкой походкой вошел в кабинет короля, со злорадством ловя гневные взгляды королевы. Лафайет знал, что эта женщина его ненавидит. Теперь, когда он вернулся на влиятельный пост, отношение Марии-Антуанетты к нему не улучшилось.
Людовик встретил маркиза довольно приветливо, а его супруга лишь неудачно попыталась изобразить добродушие.
— Я смею надеться, что Ваши Величества соблаговолят обсудить со мной некоторые детали, — произнес Лафайет почтительно. — Волею судьбы наши цели совпали — это война, не так ли?
— Да, маркиз, — ответила Мария-Антуанетта. — Мы крайне обеспокоены поведением эмигрантов против революции. Долг монархов Франции прекратить их недостойные нападки.
— Я восхищаюсь вашим благородством, — поклонился Лафайет.
Он не верил королеве. Весьма странно, что ее волнуют эмигранты, поддерживающие интересы монархии. Ведь цель их агитации и призывов — захватить Париж и вернуть старый порядок.
— Для нас превыше всего благо нации! — сказала королева.
— Именно! — закивал король.
— Как я понимаю, вы изволите одобрять военные действия? — спросил Лафайет.
Мария-Антуанетта лишь величественно кивнула.
— Я смею надеяться на скорое начало военных действий, — сказал маркиз.
— Мы разделяем ваше ожидание, — произнесла королева.
На этом аудиенция завершилась. Лафайет понял, что зря надеялся на то, что их величества раскроют карты.
Маркиз действительно преследовал благородные цели, верил в свои идеалы. Он был одержим ими и нередко совершал необдуманные поступки. Как всякий романтик, Лафайет очень часто шел на риск.
— Какие дураки! — воскликнула королева. — Они даже не понимают, что война нам только на руку. Войска моего брата Леопольда мгновенно разобьют французскую армию.
Людовик засмеялся.
— Мадам, вы до сих пор ненавидите Лафайета!
— Увы, зло, которое он причинил мне нельзя забыть, — сказала Мария-Антуанетта. — Стоит унизить и оскорбить меня однажды, чтобы потом стать моим врагом навечно. Даже его добрые деяния не заставят мое сердце смягчиться. Никогда не забуду, как он, ведомый своей гордыней, поставил нас в полную от него зависимость! Тюремщик!
— Да, вы правы, одна декларация прав чего стоит, тьфу! Надо немедленно начать войну!
Людовик, как говорится, стал понемногу просыпаться и интересоваться последними событиями. Однако никаких предложений он не вносил. Король только поддерживал идеи супруги и ее любовника Ферзена, который усердно работал за границей, дабы ускорить освобождение возлюбленной из лап черни.
— Отныне нашим уделом будет ожидание, — сказала королева. — Мне кажется, я из-за кулис наблюдаю за спектаклем. Молю Бога, чтобы сие ожидание имело быстрый и счастливый исход.
— Министр Нарбонн! — объявил лакей.
— Мадам, внушает ли вам доверие этот человек? — поинтересовался Людовик. — Достоин ли он быть посвященным в наши планы?
— Этот человек вызывает симпатию, — сказала Мария-Антуанетта. — Именно такие друзья нам необходимы. Но было бы ошибкой раскрыть ему все наши планы, необходимо удостовериться в его преданности.
Красавчик министр предстал перед монархами.
— Мы бы хотели посвятить вас в одно очень важное дело, — торжественно произнесла королева.
— Это большая честь для меня, — Нарбонн поклонился.
— Вам придется часто вести беседы с маркизом Лафайетом, — четко, по-деловому, продолжала Мария-Анутанетта. — Вы будете в курсе всех его планов — вы военный министр, а он главнокомандующий. Вам нужно подробно докладывать нам о каждом шаге Лафайета, а потом выполнить еще кое-какие действия. Конечно, ваше право отказаться…
— О, Ваше величество, я рад служить вам!
— За свою работу вы получите щедрую награду! — вмешался король.
— Премного благодарен вашим величествам!
Людовик решил не мелочиться. Он сразу же выписал чек на крупную сумму и протянул его Нарбонну. Мария-Ануанетта не одобряла этого шага, но спорить было поздно.
— Ладно… Пусть получит аванс, — решила она.
Довольный граф Нарбонн вышел из королевской резиденции. Он поймал экипаж.
— Особняк маркиза Лафайета! — велел граф.