Впрочем, хозяйство постепенно налаживается. Построили коровник, много новых добротных домов, посреди деревни забухал молот: стала работать кузница. Наконец-то будут в достатке серпы и мотыги!
Хватает дел и у школьников. После уроков целыми классами разыскивают они оставшееся от войны железо и таскают его в кузницу, бегают на станцию — подбирают упавший с проходящих поездов кокс.
Им нравится работать вместе! Кёнпхаль даже организовал в деревне бригаду: в выходные дни ребята ходят теперь по соседним деревням, рассказывают о том, что такое коллективизация, выступают перед крестьянами со стихами, поют песни и пляшут.
Выпускают пионеры и стенную газету: пишут в ней о школьных и кооперативных делах…
Последнее время в деревне вдруг стало как-то неспокойно. Из дома в дом, словно чёрные змеи, поползли зловещие нелепые слухи:
— Говорят, скоро наступит великий мор! Все, говорят, помрём с голоду!..
— Слыхали? Жить скоро будем в одном, общем, доме!
— Ай-я-яй, беда-то какая!..
И кумушки, покачивая головами, расходились по домам.
Откуда они шли, эти нелепые россказни? Кто сочинял их, и кто разносил по всей деревне?
И если бы только россказни! Вслед за странными слухами начались непонятные какие-то истории. Как-то ночью в одном дворе ни с того ни с сего загорелся сарай. Через неделю засорился канал, по которому шла из водохранилища на рисовые поля вода.
А потом произошло вот что.
У самой околицы лежало непаханое поле — больше тысячи пхён[4]. Нужно было срочно вспахать его: пора сажать рис, а свободных рук мало. Еле-еле набрали бригаду.
Среди других вызвался пахать Ким Бугиль — нездешний, из уезда Енчхо́н. Никто не знал толком, что за человек этот Ким. В деревне он появился вскоре после войны — много тогда бродило по городам и сёлам разного люда. Ну да разве это уж так важно, кто он такой? Крестьянин — он крестьянин и есть: землю, видать, любит. Жаль только, что Бугиль связался с бездельником Пак Пхунса́мом. Тот кого хочешь с пути собьёт.
Бугиль работал, как и все, быстро, с охотой. А потом на поле послали школьников — сажать рисовую рассаду.
Работа шла споро. Одни таскали нагруженные доверху нежными зелёными ростками чиге, другие втыкали в землю рассаду. У каждой идущей к центру поля канавки развевались по ветру разноцветные флажки. Ребята старались обогнать друг друга, хотя сажать рассаду было не так-то просто: приходилось следить за тем, чтобы ряды были ровными, расстояние между ямками одинаковое. Смеясь и весело перекликаясь, Мёнгиль, Муниль и Кёнпхаль (они, конечно, работали рядом) приблизились к центру поля.
Но что это? Земля становилась всё твёрже и твёрже, сажать глубоко так, как положено, было уже невозможно. «В чём дело?» — недоумевали ребята.
— Братцы! — вспомнил вдруг Мёнгиль.— Ведь это же участок Кима!
— Да здесь совсем и не вспахано,— подхватил Муниль.
— Зачем же он тогда вызвался работать? — поднял брови Кёнпхаль.
Не успели разобраться с этим удивительным случаем, как через несколько дней Бугиля заметил возле водохранилища дед Токпо: Ким пытался разрушить плотину.
Бугиля арестовали. И уже потом жители деревни Сингван узнали, что он вовсе не был простым крестьянином, а был сыном помещика, бежавшего после Освобождения на Юг.
Во время реформы у Кима Бугиля отобрали землю. Он скрылся в горах, примкнул там к банде головорезов, и руки его обагрены кровью невинных людей.
Да, не только друзья окружали кооператоров…
3
— Ребята,— сказал как-то учитель Чансу́.— Завтра к нам в школу придёт новый ученик. Зовут его Ким Чхонён. Он старше вас на два года, но учиться будет вместе с вами, потому что дважды оставался на второй год. Вы не должны смеяться над ним: это не его вина…
Учитель помолчал, глядя на притихших ребят, потом добавил:
— У Чхонёна погиб на фронте отец. Сам он вместе с матерью много раз переезжал с места на место. Потому и отстал в учёбе…
На другой день по дороге в школу Мёнгиль вспомнил слова учителя. Он решил, что непременно подружится с новеньким. Уж он-то знал, каково жить без отца!..
Но подружиться с Чхонёном оказалось не так-то просто. Высокий, рослый парень был угрюмым и неразговорчивым. Когда Мёнгиль спросил: «Хочешь сидеть со мной рядом?» — Чхонён только кивнул и молча сел за парту, глядя куда-то вбок.
Так он просидел весь день, не перемолвившись ни с кем ни словечком. И Мёнгиль, искоса поглядывая на нового товарища, не решался тревожить его.