И тут я узнал, что у них два сына и одна дочь. Внук от старшего сына, Виктор, уже отслужил в армии и на днях предстал перед дедом — генералом в отставке, отрапортовал о завершении службы.
Можно было, конечно, задержаться, продолжить начатый разговор с Петром Никифоровичем за чашкой чая, но, как говорится, не возвращайся из коридора к столу — сочтут назойливым. К тому же у меня действительно появилось желание побыть наедине с самим собой, выйти, что называется, из зоны этого напряженного взгляда и как бы со стороны мысленно приглядеться к человеку, которому уже перевалило за семьдесят, а он собран и подтянут по всем статьям, как выпускник строевого училища.
Первые впечатления всегда остаются в памяти как фундамент, на котором возводятся последующие, и, как показывает практика, они не обманывают.
Назревала Висло-Одерская операция. Назревала как неотвратимое явление природы, как весенний ледоход — тронулась река, и не ищи тихой заводи, опасайся только заторов. А заторы могут быть: на пути предполагаемого движения войск немало узких мест и заторных расщелин. Поэтому в штабах дивизий, корпусов, армий, которым предстояло принять участие в этой операции, хотели как можно скорее иметь сведения о расположении войск противника, его резервов, оборонительных сооружений на всем пути наступления от Вислы до Одера.
Неспокойно было в эти дни и в штабе Первого Белорусского фронта. Его войска во взаимодействии с войсками Первого Украинского фронта готовились к нанесению рассекающего удара по самому кратчайшему пути берлинского направления. Севернее им должны были содействовать войска Второго Белорусского фронта, южнее — Четвертого Украинского. К боям готовилась и Первая армия Войска Польского.
Отделы и управления штаба, службы тыла, готовя расчеты и планы по обеспечению войск боеприпасами, продовольствием, фуражом, горючим, смазочными материалами, искали решения поставленных перед ними задач со многими неизвестными. Со многими потому, что впереди лежала земля оккупированной Польши, а за ней — территория Германии. В своем доме, известное дело, и углы помогают драться, а там за каждым углом могла таиться западня. И нашим воинам надо было знать, какие козни готовит враг, как преодолеть все препятствия на пути к победе.
Вот почему внимание всех работников штаба фронта в начале января 1945 года было приковано к сводкам разведотдела. Возглавлял этот отдел генерал Чекмазов — человек особого зрения и чуткого слуха, человек «шестого чувства» — чувства разведчика. Ему положено было знать о противнике больше, чем о своих войсках, но он не мог не чувствовать, с каким напряжением готовятся войска фронта к выполнению задачи. Тысячи, сотни тысяч воинов. Лишь на одном Магнушевском плацдарме накапливалось более четырехсот тысяч войск, тысяча семьсот танков и самоходных артиллерийских установок. Кроме того, на западном берегу Вислы войска фронта имели еще два плацдарма — Пулавский и севернее Варшавы, где также накапливались людские силы и боевая техника. И все это ринется вперед, на запад, по определенным направлениям. Ринутся — и… вдруг затор! Вторые эшелоны начнут подпирать первые, танки и артиллерия бросятся искать выход, и начнется круговерть, движение на ощупь. И потери, потери, да каких людей — прошли почти всю войну! Какое сердце не дрогнет от столь мрачного предвидения!
Но если не хочешь, чтоб оно стало действительностью, готовься к нему — тогда не будет ни «вдруг», ни «авось», ни слепого поиска «на ощупь».
Именно из этого, из самого сложного варианта развития событий исходили разведчики фронта. Еще задолго до начала операции шло накопление сведений. Целые простыни топографических карт занятой противником территории западнее Вислы были испещрены множеством линий, пунктиров, стрел, значков и замысловатых пометок синим карандашом. И в каждом квадрате теснились цифры, даты и краткие пояснения, вплоть до глубины маленьких речек и проток в разное время года и грузоподъемности мостов на проселочных дорогах.
Но теперь, когда назревающая операция стала обретать очевидную реальность, фронтовая разведка уже не имела права ограничиваться только наблюдением. Началось активное изучение оборонительных позиций противника на всю глубину, включая расположение и пути движения его тактических и стратегических резервов. Штрихи синего карандаша стали сгущаться на карте у переднего края, а в глубине обороны противника синий карандаш днем и ночью подрисовывал целые хороводы передвигающихся ромбиков. Разгадать маневр танковых резервов не так-то легко. Требуется время. Однако в том-то и сложность, что время не резина, его не растянешь.