— К вам.
— Выздоровел теперь?
— Выздоровел.
— Совсем, как следует?
— Да уж как видно.
— А к нам-то пришел, не записаться ли?
— А зачем бы я к вам пришел?
— Стало быть, надумал?
— Надумаешь, голова садовая. С одной удалью моей жизни надолго не хватит.
НЕ ХОЧУ МОЛЧАТЬ
Никитка увидел в избе-читальне большую в черной раме картину и сказал:
— Это я знаю кто— Ленин.
С Никиткой первый раз в читальню пришел Яшка. А Яшка слыхал, как сосед их, дедушка Карпуха, завсегда ворчал на Ленина. И спросил Яшка Никитку:
— А что, разь Ленин-то плохим мужиком был?
— Да ведь кому как‚— ответил Никитка.
— Ну, вон Карпуха, наш шабер, все ворчит на Ленина.
Никитка рассмеялся и хлопнул Яшку по плечу.
— Эх, ты чудной какой! Нешто не понимаешь, каким богачом был Карпуха с семьей. Они ведь пять участков земли раньше имели, лес да весь луг у села отхватили. Небось, будешь ругать.
— А теперьча? — спросил Яшка.
— А теперь у всех поровну, по едокам.
— Как же это вышло?
— Фу ты, как еще! Да этот самый Ленин-то увидел, как богачи притесняли бедняков, собрал около себя много людей фабричных да бедняков-крестьян и взбулгачил. Взбулгачил всех и говорит: «Будет, товарищи! Отбирай землю у богачей, дели поровну. Всем надо получше жить». Вот он как.
Задумался Яшка, на Ленина немножко поглядел. Подумал про себя и сказал:
— А сильный человек, должно быть.
Гляди-ка, грудь-то широкая какая и голова большая.
— Да, голова не маленькая, — ответил Никитка.
— Где бы мне такую карточку, аль хоть поменьше, достать?
— Это пойдем у комсомольцев спросим. У них завсегда должно быть.
Как раз в читальню вошел Васька-комсомолец, секретарь. Ребята к нему.
— Вот Яшке Ленина портрет хочется! — сказал Никитка.
— А зачем он ему? — спросил Васька.
Яшка даже обиделся.
— А ты знай давай! Я теперь все знаю. Ты думаешь, я не знаю, кто Ленин был? Еще бы. Все могу рассказать про него.
— Дать-то я дам, но у тебя кто-нибудь утащит и затеряет.
Тут Яшку в досаду бросило окончательно. Это у него да вдруг стащат?!
— Ничего ты не знаешь! Я рамку сделаю к нему и под стекло.
— Ну, пойдем!
В «союзе» Васька дал Яшке портрет Ленина.
Когда Яшка прибежал домой, то портрет показал отцу.
— Тятя, угадай, кто это по-твоему?
— По-моему, это Ленин. Ты где взял?
— В «союзе» мне дали.
— Рамку теперь мастери для него.
И Яшка нашел доску, распилил, обстрогал, вырезал углы, и рамка готова.
Кто в избу приходил, он всем показывал.
— Вот он, этот Ленин-то!
— А тебе что?
— А он у Карпухи землю отбил и роздал беднякам.
— Ты бы молчал…
— Молча-а-ал?! Да я, когда подрасту, сам Лениным буду. Молчал… Не хочу я молчать!!
БЫК
В стаде ходил здоровущий бык.
Все боялись, когда он шел вечером и ревел.
Прятались от него в избы, мазанки и куда только попало.
А он, могучий и плотный, с крепко всаженными в лоб рогами, подходил к мазанкам, терся о них боком и бил лбом.
Один раз вечером Санька играла на лужайке с маленьким Петькой. Стадо уже прогнали, и все думали, что бык ушел.
Вдруг из-за угла большого амбара раздался страшный рев. Весь в пепле и пыли показался бык.
Народ метнулся кто куда. Санька так испугалась, что даже сама едва-едва унесла Ноги.
А бык уже около Петьки. Нюхает его, ходит кругом. Петька орет что есть мочи.
Народ в ужасе глядит, а мать ломает руки и порывается схватить ребенка. Ее не пускают.
— Бросай камнями в него… Бросай!
— Мальчонка-то убьешь.
— Ах ты, грех какой!
Откуда ни возьмись дядя Павел, Петькин отец. Бежит с вилами. Подбежал, намахнулся, крикнул что есть мочи:
— Пш-ше-ол, дья-аво-ол!!
Бык отодвинулся, поднял морду, ногами копать начал. Народ кричит отцу:
— Ребенка-то, Павел, возьми, ребенка… Убьет.
Дядя Павел хотел было схватить ребенка, но бык уже наступал. Тогда дядя Павел подался от него в сторону, уставил вилы, но бык упорно, с налившимися глазами, двигался к нему.
— Беги, беги! — крикнули отцу.
— Мальчонку задавит!!
Тут кстати подоспели Яшка с Васькой. Схватили Петьку, оттащили.
А дядя Павел все пятился, все шел от быка задом. Вдруг бык вильнул хвостом и дал сильный скачок к нему. Сразу свалил его с ног и прижал к земле.
Раздался отчаянный крик.
— Помоги-те-е!!!
На крик подбежало несколько мужиков с кольями, начали лупцевать быка по бокам, по спине, но ничего не помогало. Бык переворачивал с боку на бок дядю Павла и все ухитрялся пырнуть его раскосыми рогами.