По прошествии времени, когда все истории были рассказаны, каждый увлекся своими делами. Чен занимался подготовкой вечеринки для последнего курса, которую будущие выпускники всегда устраивали в начале учебного года. Однако его организационная деятельность ныне выражалась лишь в том, что он донимал Сехуна, пытаясь вытрясти с того согласие воспользоваться статусом пасынка директора и помочь им пронести в школу алкоголь. Кай же читал очередную книгу про редкие магические растения, пытаясь вновь и вновь привлечь внимание одного когтевранца, специализирующегося на ботанике, а Тао все же принялся дописывать письмо, изредка посмеиваясь над препирательством Сехуна и Чена.
Устав от постоянного сидения, Тао вышел в коридор и направился к переходу между вагонами. Эти двери всегда были открыты, потому что магически это пространство было защищено и упасть под колеса было невозможно: ты просто повиснешь на магической сетке, - зато подышать свежим осенним воздухом здесь было вполне реально. Все же Тао был не столь холодным человеком, каким хотел казаться, поэтому ситуация с Чанёлем не могла его не расстраивать. Родители Чанёля перебрались в Англию еще до рождения сына, открыли здесь несколько магических ресторанов, организовали совиную доставку еды и вполне смогли разбогатеть. Чанёль родился уже в обеспеченной семье, имел английское воспитание, хоть в нем иногда и проскальзывали типичные корейские манеры. В Хогвартсе он учился вполне сносно и был капитаном команды Гриффиндора по квиддичу, однако он сильно повредил руку в последнем сезоне и теперь вряд ли сядет на метлу. Внимание к Тао он проявлял в рамках английской вежливости, и в общем-то был неплохим альфой. Но Тао не мог ответить ему взаимностью. Он не хотел становиться любовником из необходимости, а уж из жалости и подавно ни с кем в постель не ляжет. И для Тао все было бы проще, если бы на этом его ситуации с «отношениями» с Чанёлем закончились, но в них вмешивался ревнивый Бэкхён, который как раз доставлял Тао неприятности.
Отчасти Тао его понимал, он бы и сам, наверное, волком выл, если бы его возлюбленный даже не смотрел бы в его сторону, особенно с учетом слухов, ходивших о Бэкхёне. Точнее теперь называть это слухами Тао не мог, это были факты и не меньше. Как рассказывал Сехун, Бэкхён, так же как и Чанёль, с рождения жил в Англии, только в семье обычных наёмных работников, живущих от зарплаты к зарплате, но в силу того, что магическое население Англии было не так уж и велико, то корейцам найти друг друга на улицах Косого переулка не составило труда. Чанёль и Бэкхён дружили с детства, поэтому Чанёль никогда и не смотрел на того как на потенциального партнера. Да, он вступался за него, но не как за омегу, а как за близкого друга. Время шло, Бэкхён влюблялся сильнее, но Чанёль совершенно этого не замечал, встречаясь с омегами и девушками-магглами. Бэкхён, даже будучи несильным магом, научился управлять силой света только потому, что он сделал себя отражением огня Чанёля, да только Чанёль все равно не понял, что это было от больших чувств. Когда же пришла течка Бэкхёна, Чанёль не набросился на него, хотя именно на это тот и рассчитывал, а отбил его от всех альф и отвез домой к родителям. И согласно слухам, Бэкхён промучился еще только две течки и позже сам пошел развлекаться с альфами. В Хогвартсе Бэкхён был славен тем, что является жадным до секса омегой. Он не имел постоянного партнера, встречался с альфами тайно, и для своего удовольствия и удовлетворения. А так как зачастую приходившие к нему альфы имели уже отношения с омегами, которые еще их к себе не подпускали, то все эти ночные встречи хранились в тайне. Но все тайное всегда становится явью, особенно когда за дело берется О Сехун. С тех пор по школе средь омег ходили нелицеприятные разговоры о Бэкхёне, согласно которым тот совершенно не занимается учебой, а только и делает в школе, что спит с альфами, при этом любя Пак Чанёля. И однажды Тао сам видел, как какой-то неизвестный ему альфа из Хаффлпаффа зажимал Бекхена у стены, и тот совершенно не собирался этому сопротивляться.
Тао понимал недовольство Бэкхёна. Он однажды видел его медицинскую карту, когда лежал в больничном крыле с сильной простудой. Бэкхён относился к омегам подтипа «H», которые имели повышенный уровень омежьих гормонов, в следствии чего предтечный период и сама течка без партнера были для них просто адом. Бэкхён заменял Чанёля другими вынужденно, и причиной своих бед он считал никого иного как Тао. Ему было так проще, проще обвинить Тао, чем допустить мысль о том, что Чанёль просто не был в нем заинтересован.
И устранить Тао Бэкхён пытался разными путями, вплоть до того, что однажды якобы случайно пролил на Тао растворяющее зелье. Бэкхён утверждал, что не заметил как ошибся в рецепте, переборщив с ингредиентами и превратив обычный бытовой очиститель в смертельное оружие, а потом он просто споткнулся, случайно вылив зелье Тао на спину. Тао тогда спасло только то, что он Владыка Времени и от шока смог остановить действие зелья. Тогда Тао успел вовремя добраться до медпункта, объяснить все колдомедику и даже помочь ему в приготовление лекарства. Тао тогда пролежал в больничном крыле целую неделю, в течение которой Бэкхён отрабатывал свое наказание, тщательно убирая коридоры Школы, потому что для большего просто не было доказательств, все действительно списывалось на случайность.
С тех пор Тао был осторожен с Бэкхёном, но вместе с тем начал испытывать к нему жуткую неприязнь. Понимание пониманием, но попытки физически убрать другого омегу для Тао были явным перебором. С тех пор Тао сам мог пустить колкость в сторону Бэкхёна, но более никогда не поворачивался к нему спиной. Ведь это было смертельно опасно.
Вздохнув в очередной раз, Тао осмотрелся, замечая, что местность уже заметно изменилась, что означает приближение к замку. Повернувшись, Тао направился в купе, потому что ему еще следовало переодеться в школьную форму.
*****
Доедая свой завтрак, Тао недовольно смотрел то на соседний пустующий стул, то на дверь Большого зала. Сехун пошел пожелать доброго утра своему омме, но до сих пор не вернулся, хотя скоро уже начнется первое занятие, причем как раз по зельеварению. Но не прошло и нескольких минут, как дверь приоткрылась и внутрь вошли двое омег. ВанБао, омма Сехуна, зло чеканил шаг, отчего полы его мантии развивались за его спиной, Сехун же поспешно засеменил к столу своего факультета, даже не обращая внимания на то, что все заинтересованные и любопытные взгляды были прикованы именно к нему. Все прекрасно знали, что ВанБао всегда отличался неимоверной выдержкой, и если он сейчас был крайне раздражён, то произошло явно что-то из ряда вон.